Некрасов андрей сергеевич - библиогид. Морские сапоги (рассказы)

Андрей Некрасов

Морские сапоги (рассказы)

Много лет назад я впервые увидел Тихий океан. Матросом, кочегаром, рыбаком и ловцом морского зверя обошел я все побережье от Чукотки до Посьета, а потом молодым штурманом мне пришлось водить корабли по Охотскому морю.

Много интересного повидал я за эти годы, и кое-что из того, что пришлось пережить и увидеть, я, как сумел, записал в своих рассказах.

Из этих рассказов в 1935 году собралась моя первая книжка - «Морские сапоги». Ее тогда охотно читали ребята.

С тех пор прошло много лет. Мои первые читатели выросли. Многие из них стали хорошими моряками.

Недавно мне в руки попала эта книжка. Я полистал ее, вспомнил, и мне подумалось, что сегодняшним ребятам тоже, наверное, интересно прочесть эти рассказы.

Правда, многое изменилось на Дальнем Востоке. Могучие промысловые и транспортные корабли под красным советским флагом бороздят сегодня воды Тихого океана. И люди там живут другие, и техника другая пришла в Приморье, и жизнь там стала другая. Но почему бы, подумалось мне, нашим ребятам не узнать о том, как полвека назад жили и трудились их деды на Дальнем Востоке? Ведь эти люди из забытого, истерзанного гражданской войной и интервенцией края голыми руками создавали то, чем сегодня стал наш советский Дальний Восток.

МОРСКИЕ САПОГИ

К вечеру отец вернулся из города. Он привязал лодку, поднялся на пристань, почерневшую от времени, и, уверенно ступая, зашагал по берегу. Одной рукой он придерживал на плече весла и багор, в другой - нес большой узел, завязанный в новый пестрый платок.

Пап, чего привез? - крикнул Гришка, выбегая навстречу.

Отец промолчал. Тогда впереди отца, пританцовывая и оглядываясь на каждом шагу, Гришка помчался к дому.

У крыльца отец поставил весла, потопал, сбивая песчинки, прилипшие к ногам, и не спеша вошел в дверь. Потом так же неторопливо он положил узел на лавку, развязал платок, развернул белую тряпицу, и тут Гришка, глаз не спускавший с отцовских рук, ахнул от неожиданности. Он с самого начала догадался, что ждет его знатный гостинец, но такого подарка и он не ожидал. В свертке оказались сапоги. Да какие! Настоящие морские сапоги, с высокими голенищами раструбом, с двойным носком, с толстой подметкой, подкованной медными гвоздями. И пахли они не кремом каким-нибудь, а настоящим дегтем. О таких сапогах Гришка мечтал давно, они ему и во сне снились. И вот теперь, когда сапоги оказались у него в руках, Гришка испугался, что будут они не впору. Уж больно маленькими, точно игрушки, показались его сапоги рядом с отцовскими.

Наскоро поблагодарив отца, Гришка достал из своего сундучка чистые портянки, ладонями вытер правую ногу, умело подмотал портянку и за ушки, осторожно, натянул сапог. Он пришелся в самый раз, и у Гришки отлегло от сердца. Левый тоже оказался впору. Гришка встал, потопал, как отец, каблуками, носками, всей ступней… Сапоги сидели, как заказные, и Гришке захотелось сейчас же побегать в них. Он вышел на крыльцо, прошелся по берегу. Он нарочно ступил на груду сучьев, сложенных у сарая. Сучья захрустели, как сухари, а ногам хоть бы что! И галька разлетается из-под сапог во все стороны, точь-в-точь как у отца, когда он ходит по отмели. Здорово!

Обегав все кругом, Гришка решил до конца испытать обновку: он важно подтянул голенища и осторожно вошел в реку. Вода охватила ноги, будто кто сжал их холодными ладонями. Поднявшись со дна, забурлили кругом веселые пузырьки, и ни одна капля не просочилась в сапоги.

Гришке вдруг стало стыдно: в настоящих морских сапогах он себя почувствовал настоящим, взрослым моряком, а взрослые никогда не ходят в воду зря, без дела. Можно, конечно, было тут же и выйти на берег, но выходить совсем не хотелось. Тогда Гришка придумал себе дело в воде: окинув хозяйским взглядом пристань, он постоял минуту, будто задумавшись.

Посмотреть, хорошо ли лодка привязана? - сказал он наконец и, прямо против течения, разгребая сапогами воду, зашагал к пристани.

Он доверху подтянул голенища, но возле самой лодки все равно черпнул бы сапогами, если бы не успел рыбкой навалиться на корму и задрать ноги кверху. Потом он перелез на нос, перебирая мокрую веревку, подтянул лодку к пристани и нащупал узел. Узел ему не понравился - слабо затянут. Гришка дернул за свободный конец, узел сразу распустился, веревка выхлестнулась из кольца, а Гришка поскользнулся и растянулся поперек банки. Он сразу вскочил, но течением нос лодки уже отвернуло от пристани. Гришка кинулся на корму, но и корма уже отошла далеко, а грести и цепляться было нечем.

Гришка прикинул глазом: доплыть тут не штука, лодку вот только бросить придется. Но это тоже не беда: все равно прибьет ее куда-нибудь, а не прибьет - у отца новая есть лодка, еще лучше. Уже и осмоленная, только спустить осталось. Значит, пока не поздно, нужно плыть. А то унесет на середину - оттуда и не доплывешь…

Вдруг Гришка вспомнил о сапогах. Лодку-то можно бросить, а сапоги не бросишь. И в сапогах не поплывешь - вон они какие, в палец подметки… Сразу потянут на дно, а здесь глубина от самого берега начинается… Разуться да на лодке оставить их? Но об этом Гришка даже и думать не хотел.

Так, ничего не придумав, Гришка сел на банку. А лодку тем временем вынесло поближе к середине реки, на самый фарватер, и потянуло прямо вниз по течению. Шел отлив, и вода быстро скатывалась в море.

Гришка осмотрелся. Солнце уже закатилось за сопку, но было еще светло. Слева, прямо над их маленькой пристанью, высокой стеной уходил под самое небо зеленый берег. Справа, призрачный и далекий, в плотном куполе дыма кораблей и заводов, раскинулся город Николаевск. Над Амуром, гладким, как зеркало, чуть-чуть курился ту-ман, и на всей реке, сколько хватал глаз, - ни парохода, ни катера, ни паруса…

Тут только Гришка понял, что попал в настоящую беду. Он чуть не разревелся, но вспомнил про сапоги и реветь не стал. Почему-то показалось ему, что вот-вот, само собой, придет спасение: или лодку прибьет к берегу, или на буксир подберет его кто-нибудь, или отец догонит на катере. Так или иначе - не дадут ему пропасть. А раз так, то и горевать нечего.

Забыв об опасности, Гришка стал думать о том, как осенью он придет в школу, как все будут завидовать его сапогам; потом вспомнились ребята, учителя… Свернувшись калачиком, Гришка согрелся и незаметно заснул крепким сном. Спал он долго.

А когда проснулся, уже совсем стемнело, и берегов не стало видно. Дул холодный ветер. Сердитые волны колотили и швыряли лодку. На дне появилась вода. Кругом шумело пустынное, темное море.

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Андрей Некрасов
Морские сапоги (рассказы)

Из этих рассказов в 1935 году собралась моя первая книжка – «Морские сапоги». Ее тогда охотно читали ребята.

С тех пор прошло много лет. Мои первые читатели выросли. Многие из них стали хорошими моряками.

МОРСКИЕ САПОГИ

К вечеру отец вернулся из города. Он привязал лодку, поднялся на пристань, почерневшую от времени, и, уверенно ступая, зашагал по берегу. Одной рукой он придерживал на плече весла и багор, в другой – нес большой узел, завязанный в новый пестрый платок.

– Пап, чего привез? – крикнул Гришка, выбегая навстречу.

Отец промолчал. Тогда впереди отца, пританцовывая и оглядываясь на каждом шагу, Гришка помчался к дому.

– Посмотреть, хорошо ли лодка привязана? – сказал он наконец и, прямо против течения, разгребая сапогами воду, зашагал к пристани.

Он доверху подтянул голенища, но возле самой лодки все равно черпнул бы сапогами, если бы не успел рыбкой навалиться на корму и задрать ноги кверху. Потом он перелез на нос, перебирая мокрую веревку, подтянул лодку к пристани и нащупал узел. Узел ему не понравился – слабо затянут. Гришка дернул за свободный конец, узел сразу распустился, веревка выхлестнулась из кольца, а Гришка поскользнулся и растянулся поперек банки. Он сразу вскочил, но течением нос лодки уже отвернуло от пристани. Гришка кинулся на корму, но и корма уже отошла далеко, а грести и цепляться было нечем.

Гришка прикинул глазом: доплыть тут не штука, лодку вот только бросить придется. Но это тоже не беда: все равно прибьет ее куда-нибудь, а не прибьет – у отца новая есть лодка, еще лучше. Уже и осмоленная, только спустить осталось. Значит, пока не поздно, нужно плыть. А то унесет на середину – оттуда и не доплывешь…

Вдруг Гришка вспомнил о сапогах. Лодку-то можно бросить, а сапоги не бросишь. И в сапогах не поплывешь – вон они какие, в палец подметки… Сразу потянут на дно, а здесь глубина от самого берега начинается… Разуться да на лодке оставить их? Но об этом Гришка даже и думать не хотел.

Гришка осмотрелся. Солнце уже закатилось за сопку, но было еще светло. Слева, прямо над их маленькой пристанью, высокой стеной уходил под самое небо зеленый берег. Справа, призрачный и далекий, в плотном куполе дыма кораблей и заводов, раскинулся город Николаевск. Над Амуром, гладким, как зеркало, чуть-чуть курился ту-ман, и на всей реке, сколько хватал глаз, – ни парохода, ни катера, ни паруса…

Тут только Гришка понял, что попал в настоящую беду. Он чуть не разревелся, но вспомнил про сапоги и реветь не стал. Почему-то показалось ему, что вот-вот, само собой, придет спасение: или лодку прибьет к берегу, или на буксир подберет его кто-нибудь, или отец догонит на катере. Так или иначе – не дадут ему пропасть. А раз так, то и горевать нечего.

Спать совсем не хотелось, зато захотелось есть, так что от голода сосало под ложечкой.

Вдруг Гришке показалось, что в море блеснул огонек. Он пригляделся – над самой водой плыла навстречу желтая звезда. Потом выглянули из темноты еще две звездочки – зеленая и красная. Гришка понял: прямо на него шло самоходное судно. Он не спускал глаз с цветных огоньков. Они быстро надвигались. Сквозь шум волн, ставший уже привычным, Гришка расслышал недалекий стук машины. Еще не решив, что делать дальше, Гришка встал во весь рост, но тут вдруг что-то тяжелое ударило в борт лодки…

Лодка крякнула и повалилась набок. Из темноты надвинулась неясная громадина. Гришка кинулся отпихивать ее руками, он закричал и тут нечаянно нащупал в темноте что-то жесткое и твердое вроде толстой холодной доски. Он ухватился за эту доску. В то же мгновение вода с шумом хлынула в лодку, лодка ушла из-под ног и пропала. А Гришка так и остался висеть. Со всех сторон его обдавали холодные брызги, он уже вымок до нитки, но не замечал ничего. Крича и болтая ногами, Гришка с каждой секундой крепче впивался руками в холодную доску, понимая, что в этом его спасение.

Вдруг откуда-то сверху упал свет. Гришка быстро огляделся и ясно увидел, что висит над водой, уцепившись за лапу якоря.

– Эй, не скули, парень, держись! – крикнул кто-то сверху.

Свет погас. Стало еще темнее.

Вот тогда Гришке сделалось страшно. Он почувствовал, как слабеют руки. Одежда отяжелела от воды. Вот-вот, казалось ему, он отпустит якорь… Он зажмурился от страха, но тут чья-то сильная рука обхватила его поперек живота.

– Хватайся за трап, дурень! – услышал Гришка тот же голос и, пошарив руками, ухватился за веревку.

Потом нащупал другую веревку, ногой поймал ступеньку и, утвердившись на веревочной лестнице, раскачиваясь и ударяясь о мокрый борт, полез кверху. Невидимые руки подхватили его под мышки и как пушинку вынесли на палубу. Вспыхнула люстра на мачте, палуба осветилась.

Какие-то люди обступили Гришку, его о чем-то спрашивали, но он с перепугу едва стоял на ногах и громко стучал зубами. Потом, подхватив под руки, его повели куда-то по мокрой палубе, и он сам не заметил, как оказался в большой светлой каюте. Посредине каюты стоял стол, обитый белой клеенкой, вокруг стола с трех сторон – мягкие кожаные диваны. Над столом висела яркая лампа. Лампа качалась, и вся каюта тоже качалась. Гришку посадили на диван. Мутные ручейки натекли с его одежды на кожу дивана и змейками побежали по палубе. Гришке почему-то очень стыдно стало за эти ручейки. Он попробовал ладонью задержать их и оглянулся.

Напротив за столом сидел усатый старик в черном кителе с золотыми нашивками на рукавах. Он с интересом посмотрел на Гришку и строго спросил:

– Сколько было-то? Гришка не понял.

– Сколько вас в лодке было, кто да кто, говорю? – сердито сказал старик, и Гришка совсем испугался.

– А никого, дядя, не было. Я один, – сказал он и разревелся.

– Добре, – сказал старик. – Раз один, тогда и реветь нечего. В море и так рассола хватает. А ну, раздевайся-ка, живо!

– А зачем раздеваться-то? – всхлипнул Гришка и покорно стал расстегивать рубашку.

– Драть тебя буду – вот зачем. Чтобы в море один не шлялся! – ответил сердитый старик и крикнул кому-то: – Стеганку новую принесите, поаккуратнее выберите, да поскорее!

«Стегать будет», – подумал Гришка и поежился. Он решил, что стеганка – это что-то вроде собачьей плетки, и боязливо поглядывал на дверь, ожидая, когда принесут эту плетку. Но вместо плетки принесли ватную куртку и такие же штаны.

– А ну-ка, живо скидай свою робу да одевайся в сухое. Не стану я тебя драть. Давай лучше чай пить, – сказал старик и улыбнулся одними глазами.

Гришка быстро скинул мокрую одежду, набросил куртку, не снимая сапог натянул огромные штаны. Старик сам подвернул ему рукава и усадил рядом с собой на диване. После мокрой рубахи в ватной стеганке показалось так тепло, что Гришка сразу разомлел. Как сквозь сон видел он, что дневальный принес ярко начищенный чайник, что на столе появился хлеб, сахар, брусника, соленая рыба и другая еда. Кто-то расспрашивал Гришку, как он попал в море один в такую пору. Гришка ел, пил, отвечал что-то, а потом, не вста-вая из-за стола, уронил голову прямо на клеенку и заснул.

Проснулся он в другой каюте, на другом диване. Над ним стоял вчерашний старик и тормошил его:

– Эй ты, заяц морской, вставать пора!

Гришка поднялся и увидел, что тут же на диване сложена его высушенная одежда. Рядом с диваном стояли и сапоги. Гришка вскочил, оделся и стал обуваться. А старик взял другой сапог и долго рассматривал его со всех сторон.

– Да, брат, сапоги у тебя важнецкие, настоящие морские, – сказал он наконец. – Ты где же такие спроворил?

– Отец подарил, – сказал Гришка и, вспомнив отца, спросил растерянно: – А как же он-то теперь, без меня-то?

– Без тебя-то? – удивился старик. – А очень просто: никуда он без тебя-то не денется. Адрес свой знаешь? Ну и молодец. Сейчас дадим ему радио: так, мол, и так, жив-здоров, пионерский привет и прочее, тому подобное. Не скучайте, мол, ждите… Ты у нас пока поплаваешь, ума понаберешься. А сапоги береги, другие такие не скоро заведешь. Да нос вытри. Ясно?

– Ясно, – пробасил Гришка и вытер нос ладонью.

– А раз ясно, тогда пойдем чай пить. Умывайся давай, да пошли.

Пока шли в столовую, Гришка узнал, что старик этот – капитан, и еще больше стал гордиться своими сапогами.

«Раз уж сам капитан хвалит, значит, правда хороши сапоги», – решил он и к столу сел так, чтобы каждый, кто войдет, видел его ноги. И каждый, кто входил, непременно замечал Гришкины сапоги и каждый говорил что-нибудь вроде того, что, мол, вот смотрите, у парня сапоги-то какие.

Напившись сладкого чаю с брусникой, Гришка вышел на палубу и тут встретился с боцманом. Это был ладный парень, худощавый, но крепкий в плечах, с розовым, будто ошпаренным лицом, с острым носиком, задорно глядевшим кверху, с маленькими веселыми голубыми глазами.

– Что, герой, поденно палубу топчешь? – нажимая на «о», засмеялся боцман. – Ну отдохни, пойдем, я тебе якорь покажу. Не снял бы я тебя вчера с якоря, ты бы небось и сейчас купался.

Гришка перегнулся через борт и глянул вниз: вода с разбегу ударяла в нос судна и вздымалась двумя прозрачными, как стекло, зелеными крыльями. На самом верху эти крылья загибались, рассыпались белыми брызгами, и брызги косым дождем неслись вдоль бортов. Гришка подобрал на палубе щепочку и бросил туда, вниз. Щепочку подхватило сразу; она закрутилась и пропала.

Гришка вспомнил, как висел там на лапе якоря, поежился и с уважением посмотрел на боцмана.

«Вон какой храбрый, – подумал он, – не испугался. А вдруг бы лестница оборвалась или нога поскользнулась?»

Потом Гришка побывал на мостике и в машине. Он заглянул в камбуз, посидел у радиста, зашел к врачу и часам к одиннадцати успел со всеми перезнакомиться и осмотреть все судно. Как раз к этому времени машина замолчала, и капитан приказал отдавать якорь. А когда судно встало и развернулось носом на волну, моряки все вместе дружно взялись спускать на воду большой моторный катер. Туда, на катер, опустили веревки, инструменты, какие-то бревна и доски, покрашенные в красный и белый цвет. Потом оделись в брезентовые костюмы, натянули резиновые сапоги и один за другим спрыгнули в катер.

А Гришка стоял у борта, смотрел на них и завидовал. И, когда уже завели мотор и когда уже распрощались, пожелав друг другу успеха, капитан вдруг крикнул с мостика:

– Эй, на катере, зайца-то нашего прихватили бы! Пусть покатается!

– Ну давай, Егор, не задерживай! – крикнул боцман, и Гришка, перемахнув через борт, прыгнул вниз, прямо на руки подхвативших его моряков.

Потом катер отвалил и быстро пошел к берегу.

Берег тут был скалистый. Он серой стеной поднимался прямо из воды, и казалось, что влезть на эту стену невозможно. Но моряки у самого берега спрыгнули прямо в воду, и один за другим, помогая друг другу, стали карабкаться на скалу.

Груз тоже сбросили прямо в воду. С ним оставили двух матросов, а катер отвели на глубокое место и поставили на якорь.

На катере только трое остались: Гришка, механик и третий помощник капитана. Они смотрели, как моряки одолевают скалу. Видно было, что это нелегко.

Наконец там, на скале, выбрались на вершину, сбросили веревки и стали поднимать туда доски и инструменты. Потом там же, на скале, стали собирать из досок огромный полосатый треугольник. А когда собрали и сколотили, поставили его стоймя и начали укреплять на самом краю обрыва так, чтобы его хорошо было видно с моря.

Такие полосатые треугольники Гришка и прежде не раз видел на сопках по берегам Амура, но он не знал, зачем они там стоят. А тут ему рассказали, что по таким щитам моряки находят дорогу. Называются эти щиты «створами», а их судно специально ходит вдоль берегов, чинит старые и где нужно ставит новые створы.

Гришка не отрываясь смотрел на скалу. Матросы с катера казались совсем маленькими, как мухи, а скала – гладкой, и Гришка удивлялся, как это они там держатся, наверху.

А помощник капитана, вместо того чтобы смотреть на храбрых товарищей, лег на палубу, накрыл лицо фуражкой и сразу захрапел. Ему не впервой была установка створов, а с четырех часов утра он стоял на вахте.

Скоро и механику надоело задирать кверху голову. Он достал бидон из кормового ларя и стал подливать бензин в бак. А Гришка держал воронку и смотрел, как бензин пузырится и пропадает в баке.

Вдруг Гришке послышалось, что кто-то крикнул. Он обернулся.

Сверху со скалы матросы смотрели вниз, а под скалой наполовину в воде лежал человек. Двое матросов, оставшихся внизу, спешили к нему.

– Эй, на катере! Давай сюда, живо! Боцман сорвался! – крикнул один из них.

Механик бросился будить помощника капитана.

– Беда, Володя! – сказал он. – Савельев сорвался. Надо бы его на судно скорее.

Помощник капитана открыл глаза и сразу вскочил на ноги.

– Заводи! – крикнул он, и механик кинулся к мотору. Он хотел завинтить пробку бака, но второпях уронил кожаную прокладку от пробки.

Она покатилась по палубе, шлепнулась в воду и утонула. На этом катере как у примуса был устроен бак: если не закроешь его накрепко пробкой – бензин не пойдет куда нужно, и мотор работать не будет и не заведется даже. А без прокладки, как ни крути пробку плотно, все равно не закроешь бак.

Механик растерянно шарил глазами по всему катеру: искал, из чего бы сделать прокладку, да так, видно, и не нашел ничего подходящего. А с берега торопили, махали руками, кричали, что боцману плохо, кровью истекает человек.

Механик схватился было за пояс, но пояс оказался чуть-чуть поуже, чем надо. Тогда механик плюнул на палубу, посмотрел за борт, на то место, где утонула прокладка, и безнадежно развел руками.

– Ведь вот глупость какая, – сказал он в сердцах, – из-за такой ерунды человек пропадает!

Тут Гришка тронул механика за руку.

– Дядя, а какой ерунды надо-то? – спросил он.

– Кожи мне надо, а не ерунды! – огрызнулся механик и еще раз безнадежно окинул глазами весь катер.

– Дядя, а моя кожа не годится? – не унимался Гришка.

Он и в самом деле готов был свою кожу отдать, только бы спасти веселого боцмана.

– Отстал бы ты, парень, без тебя тошно! – беззлобно ответил механик.

С берега продолжали кричать и махать руками. А катер по-прежнему покачивался на волнах, и хотя помощник капитана давно уже стоял у руля и посматривал на берег, но и он не знал, что делать.

– Дядя, а мои сапоги?! – сказал Гришка.

– Дело! – крикнул механик и, выхватив из кармана складной нож, бросился перед Гришкой на колени и тут же прямо на ноге у Гришки располосовал новенькое голенище и принялся вырезать прокладку.

Помощник капитана поднял якорь, и вскоре катер полным ходом понесся к берегу.

Боцмана бережно положили на палубу. Лицо у него было белое, как мокрая булка, глаза не смотрели, из раны на затылке не унимаясь бежала кровь.

На судне врач зашил эту рану. Боцман порозовел, его голубые глаза открылись, он улыбнулся.

А Гришка босиком топтал палубу и ничуть не жалел своего сапога. Одного он немножко боялся – как бы дома не досталось за то, что он не уберег отцовский подарок.

ЗОЛТОЙ ЗУБ

В прошлом году, только успел Гаврил Иванович Малыгин вернуться с промысла домой, в Архангельск, вызвали его в контору.

Гаврил Иванович пошел, размышляя о том, зачем понадобился он начальству, но так ничего придумать и не смог. А в конторе начальник сперва вежливо поздоровался с ним, потом стал расспрашивать о промысле, о здоровье, о внуках, а потом вдруг и говорит:

– Ну, вот что, Гаврил Иванович, давай-ка собирайся.

– Это куда же собираться-то мне? – удивился Гаврил Иванович. – Я и так только с моря.

– На Дальний Восток поедешь.

– Эва куда! А чего я там делать буду, на Дальнем-то Востоке?

– Заводят там зверобойный промысел. А специалистов по зверю не хватает. Мы тут посоветовались и решили тебя послать. Можешь поехать?

– Поехать-то хоть куда я могу, – сказал Гаврил Иванович. – Только не подходящее это дело. Ну какой я, к примеру, специалист? Я, батюшка мой, боцман и никакого другого дела не знаю. Да и зверя, я слыхал, бьют там не по-нашему. Там, говорят, на тюленя с берега выходят, а где с берега, там, я думаю, боцман ни к чему. А поехать – почему не поехать? Если для дела, я хоть куда могу.

– Вот в том и вопрос, – отвечает начальник, – что заводят там ботовый промысел. Боты уже отправили, скоро они на место прибудут, и зверя там вдоволь, а людей знающих нет. Боцманом на бот поедешь?

– А почему не поехать? Если боцманом, можно поехать. Мне в тех краях давно побывать хотелось. Уж больно мне любопытно на котика и на морского льва посмотреть. Зверь, говорят, занятный, а у нас тут не водится…

Вот так и случилось, что приехал Гаврил Иванович во Владивосток. Приехал и прямо с поезда – даже город не посмотрел – отправился на свой бот.

Новый бот ему очень понравился: чистенький, прочный, красивый и название неплохое: «Удар».

На «Ударе» стояли две мачты с парусами и двигатель в восемьдесят лошадиных сил. Небольшая машина, ну да и сам бот невелик. Зато был он построен так, что ему никакие льды не опасны. Если даже льдины прихватят и зажмут судно со всех сторон, все равно его не раздавит, а только выжмет на лед.

На таком боте не страшно идти в ледовое море. Но Гаврил Иванович с первого же дня, как пришел на судно, стал все щупать, пробовал, крепко ли, нет ли где гнили и слабины. Старый моряк знал, что лучше на берегу все проверить, а потом уж и плавать спокойно. «Удар» отправлялся не на прогулку, а в ледовое плавание на два месяца. За такой срок в море все может случиться.

На первый раз дали «Удару» задание: добыть две тысячи голов зверя – все равно какого, хоть нерпы, хоть лахтака, хоть сивуча. Задание не очень большое, но, чтобы его выполнить, нужно знать места, где искать зверя. Ведь и в море зверь не везде живет. В одном месте густо, а в другом, как говорится, – пусто. И вот, чтобы зря по морю не бродить, не тратить время на поиски, взяли на бот двух научных сотрудников.

Один из них, комсомолец Петя Никулин, прежде сам плавал матросом. Он вдоль и поперек прошел все Охотское море, все берега облазал и на самолете не раз летал надо льдами и над островами. Он не первый год занимался своим делом и составил целый альбом с картами. На этих картах было помечено, где какой зверь лежит, где пасется, в какое время куда плывет.

Гаврил Иванович познакомился с Петей, заглянул в его альбом и сразу решил, что Петя – парень толковый, от такого большая помощь охотникам. И на вид он понравился боцману: высокий, курносый и ходил, как все на «Ударе», в ватной стеганой куртке, в таких же штанах и в сапогах с высокими голенищами.

А другой, Виктор Васильевич Хомяков, оказался хитрым бездельником. О морском звере знал он меньше любого матроса, но делал вид, будто только он один в этом деле и понимает. А держался так уверенно, что ему поверили и назначили в рейс.

На судно пришел он в модном пиджачке, в лакированных полуботинках, с плащом, перекинутым через руку. Он представился капитану, на других даже и не посмотрел и первым делом спросил, где его каюта и скоро ли обед.

Гаврил Иванович услышал это, посмотрел на Хомякова и покачал головой.

– Вот это работничек, – сказал он капитану. – Идет на зверобойку, а вырядился, как на бал. Про дело ничего не спросил, а насчет койки сразу побеспокоился.

– Полно, Гаврил Иванович, – возразил капитан. – По одежке-то не встречай человека. Он, я слышал, парень знающий.

– Ну, да ведь я ничего, – сказал боцман, – встретить-то всяко можно. Как вот провожать будем?

– Поживем – увидим, – согласился капитан. – Давай, Гаврил Иванович, людей по местам. Будем отходить.

Боцман засвистел в свисток. Матросы забегали по палубе, а полчаса спустя «Удар» уже вышел из залива и взял курс на Охотское море.

«Удар» шел на север, и, хоть шел он открытым морем, с каждым днем все менялось кругом. Похолодала погода, вода стала темно-зеленой, потом кое-где появились редкие льдинки, потом пошел частый лед. Он весело сверкал на солнце и с хрустом ломался, ударяя в борта.

Гаврил Иванович забрался на мачту и огляделся кругом. Оттуда, с мачты, казалось, будто кто-то разбросал клочки бумаги на зеленом столе. Но сколько ни смотрел Гаврил Иванович, ни на льдах, ни в воде не заметил он ни моржа, ни тюленя.

– Ничего, Гаврил Иванович, – сказал Петя, когда боцман спустился, – завтра встретим зверя. Готовь винтовки.

Боцман послал двух матросов в трюм. Они принесли целый ящик старых австрийских винтовок, распаковали и поставили на палубе. Эти винтовки заряжаются сразу на десять зарядов и стреляют толстенными пулями в медных оболочках. Боцман обтер винтовку, осмотрел, прикинул на руке, прицелился.

– Ничего винтовка, прикладистая, – сказал он, – для промысла в самый раз. Только метко ли бьет? Лежали-то они сколько? Так, может, мушки посбиты или прицелы. А на зверя оружие нужно, чтобы без промаха било. Пристрелять придется.

Он пристроил к передним вантам лист фанеры, приколол к нему бумажную мишеньку, а с кормы, с другого борта, стал стрелять. Так он отобрал исправные винтовки, а потом каждый выбрал себе оружие по руке и по глазу. Винтовки прочистили, смазали, разобрали патроны. Запаслись ножами и баграми. К вечеру всё подготовили, можно бы и начинать промысел, только зверя по-прежнему не было.

А утром, едва рассвело, всюду на льдинах показались тюлени.

Хомяков поднялся на мостик, посмотрел направо, посмотрел налево.

– Ну вот, я же говорил, что нынче зверя встретим, – сказал он капитану и отправился завтракать.

А Петя Никулин стоял рядом с боцманом на палубе и разглядывал зверя в бинокль.

– Ну как, Гаврил Иванович, – спросил он, – нравится наш зверь?

– Так что ж, зверь как зверь, обыкновенный, – ответил Гаврил Иванович, – будкий, похоже, а так ничего, гладкий зверь.

Зверь и в самом деле оказался будкий. Как только раздался первый выстрел, все нерпы на милю кругом скользнули со льдин на воду и, высунув круглые головы, смотрели умными глазами на охотников. А на воде нерпу нельзя бить, потому что она сразу тонет.

Гаврил Иванович посмотрел на такую охоту и загрустил о родных северных морях.

– Это, Петя, разве промысел: в час по штуке? – жаловался он. – Вот ты к нам приезжай. Там у нас на льдах зверь лежит спокойный. За день такая, как наша, артель по тысяче промышляет и больше…

– Подожди, Гаврил Иванович, – утешал боцмана Петя, – вот найдем залежку, увидишь, что и тут зверя хватает. Недаром же наше море Охотским называется.

Но пока что дело шло совсем плохо. За два дня набили с полсотни нерпы, и капитан забеспокоился: приближалось осеннее время, штормы, туманы, а в шторм да в туман какая уж там охота! Тут гляди в оба: как бы на мель или на скалы не выскочить.

Нужно было торопиться, и капитан решил созвать совещание.

Когда Пете дали слово, он полистал свой альбом и сказал просто:

– Раз такое дело, сейчас нужно к Шантарам идти. Там сивуч на островах густо лежит, и я так думаю, что там мы за неделю план выполним.

Хомяков молчал, слушал, что другие говорят, а когда ему дали слово, важно прокашлялся и произнес значительно:

– Учитывая сложившуюся на данном этапе промысловой кампании обстановку, я считаю, что в настоящий момент следует перенести активные действия в район архипелага Шантарских островов. В указанном районе я надеюсь обнаружить на осенних залежках столь значительные скопления ластоногих, в частности сивуча, что можно пред-положительно рассчитывать на ежедневное выполнение до четырнадцати-пятнадцати процентов плана.

Многим показалось, что речь Хомякова самая умная. А боцман толкнул в бок соседа и, улыбнувшись, сказал шепотом:

– Вот мастер языком молоть. Ведь слово в слово что и Петя сказал, только длинно, мудрено и непонятно.

В общем, так и решили: идти к Шантарам. Проложили новый курс на карте и под утро вышли к острову Сахарная Голова. Этот остров торчит из воды, как колокольня, а вершина у него больше полгода покрыта снежной шапкой. На этом острове осенью живут сивучи.

Гаврил Иванович был очень доволен таким решением. Он давно мечтал поохотиться на морских львов, и теперь его старая мечта должна была сбыться. Он еще до рассвета вышел на палубу и глаз не спускал с моря: все глядел, не откроется ли впереди остров. Но тут, как назло, едва рассвело, упал на море густой туман и не то что остров на горизонте, а верхушку мачты и ту не стало видно.

«Удар» встал на якорь. Люди разошлись по каютам, а боцман все ходил по палубе, смотрел, слушал: не потянет ли ветерок, не разгонит ли белые клочья тумана.

Вдруг он поднял голову, понюхал воздух и пошел к капитану.

– Похоже, у нас с наветра много зверя лежит, – сказал он.

– А ты почему знаешь, что с наветра и что много?

– Ветром дух несет, сильно моржом пахнет, – сказал боцман.

– Вон что, – улыбнулся капитан, – ну, однако, пойдем поглядим, понюхаем.

Он надел меховую куртку, теплую шапку и вышел на мостик.

– Молодец ты, Гаврил Иванович. Моржом не моржом, а зверем действительно пахнет, – согласился капитан и велел поднимать якорь.

Самым малым ходом, чтобы в тумане не налететь на мель, «Удар» пошел против ветра. Прошли так час.

Вдруг посильнее потянул ветер с берега, и все на судне сразу услышали далекий крик, лай, вой, писк и визг. Точно тысяча собак затеяли драку. Потом сквозь эти звуки услышали шум прибоя впереди и опять бросили якорь.

И, хоть рядом был зверь, и много зверя, – все равно нельзя было начинать промысел, потому что туман стал еще гуще. Так заволокло, что вытянешь руку и пальца не увидишь.

Простояли до утра. А утром туман разнесло, и открылся совсем рядом остров Сахарная Голова.

Внизу вокруг острова и на его склонах башнями торчали высокие острые скалы, а у самой воды расстилался узкий каменистый пляж. И на пляже и на скалах – всюду виднелись сивучи. Тут их сотни были, а может быть, и тысячи.

Гаврил Иванович в бинокль рассматривал морских львов, то и дело покачивая головой. Он и вырос и состарился на зверобойке, а таких зверей еще не видывал. Они были коричневые, – величиной с корову, а по виду вроде тюленя, только с ушами и с гривами.

Тюлень на льдину с трудом влезает. А эти на – самые вершины скал забирались да еще и дрались там. Они налетали друг на друга, кусались, били один другого здоровенными ластами. А внизу, на пляже, ползали потихоньку маленькие сивучата. При этом все они, и маленькие и большие, ревели на разные голоса.

С «Удара» спустили четыре шлюпки и моторный катер. Разобрали винтовки, багры, крючья. Мотор не стали заводить и на веслах подошли к берегу. Катер поставили на якорь, шлюпки вытащили на пляж, чтобы их не унесло, и широкой цепью раскинулись по краю острова.

А сивучи сперва и внимания не обращали на охотников. Только маленькие сивучата, извиваясь, как ящерицы, поползли к воде.

Но, как только раздались первые выстрелы, огромные сивучи стали прыгать со скал прямо вниз, и казалось, что они тут же и разобьются об острые камни. Но они как ни в чем не бывало, словно мячики, высоко подпрыгивали на своих ластах, снова падали на камни и торопливо ползли к морю. И так страшно скалили они свои огромные белые зубы и так грозно ревели, что молодые матросы дрогнули и стали отступать к лодкам.

Андрей Некрасов

Морские сапоги (рассказы)

Из этих рассказов в 1935 году собралась моя первая книжка - «Морские сапоги». Ее тогда охотно читали ребята.

С тех пор прошло много лет. Мои первые читатели выросли. Многие из них стали хорошими моряками.

Андрей Некрасов

Морские сапоги (рассказы)

Из этих рассказов в 1935 году собралась моя первая книжка - «Морские сапоги». Ее тогда охотно читали ребята.

С тех пор прошло много лет. Мои первые читатели выросли. Многие из них стали хорошими моряками.

МОРСКИЕ САПОГИ

Пап, чего привез? - крикнул Гришка, выбегая навстречу.

Отец промолчал. Тогда впереди отца, пританцовывая и оглядываясь на каждом шагу, Гришка помчался к дому.

Есть писатели, чья личная известность не идёт ни в какое сравнение с известностью их же собственных книг. И главная тому причина - весьма сдержанное отношение этих скромных людей к шуму и суете, сопровождающим всякий успех; неумение и нежелание заниматься саморекламой. К чему это, если в библиотеках их любимые создания - книги - и без того уже зачитаны до дыр?..
Очевидно, именно таким человеком был Андрей Сергеевич Некрасов. Все знают о приключениях отважного капитана Врунгеля и его помощников Лома и Фукса - или книжку читали, или мультик видели. А вот кто об этих приключениях рассказал, большинство читателей-зрителей не вдруг и вспомнит. И даже если вспомнит, то кто этот загадочный «А.Некрасов», написал ли ещё что-нибудь?.. Тайна, покрытая мраком. Что поделаешь, не любил Андрей Сергеевич много о себе говорить. О других - да, говорил с удовольствием, хвалил всё больше, а о себе…
Ну и напрасно. Ведь о жизни «папы капитана Врунгеля» можно было бы написать настоящий приключенческий роман.
Окончив школу, он стал простым чернорабочим. Потом недолгое время работал монтёром и техником на Московской трамвайной станции. Но мог ли он усидеть на одном месте, если только и делал, что искал приключений на свою голову?
В 1926 году девятнадцатилетний Некрасов отправился в далёкий Мурманск, где поступил матросом в траловый флот. На Севере и на Дальнем Востоке он плавал на самых разных судах и рядовым матросом, и кочегаром. Да кем он только не был!.. «Я ловил треску в Баренцевом море, мыл золото на Амуре, бурил нефть на Сахалине, выстаивал трудные вахты у раскалённых топок судовой кочегарки, бил моржей в Беринговом проливе, добывал китов в Тихом океане…»
Кто-то недоверчиво скажет: вот завирает, прямо капитан Врунгель! Однако всё это чистая правда - чтобы написать книжку о кругосветном путешествии капитана Врунгеля, нужно было сначала самому объездить весь свет.
Вот разве что в домино играть он так и не научился. Другие матросы, как выпадет свободная минутка, тут же принимались «забивать козла», а Некрасов… «Отстояв вахту, я от нечего делать много читал» (любимейшей его книгой с детства были «Путешествия Марко Поло»),«и чем больше читал, тем больше хотелось мне и самому написать что-нибудь. Я завёл толстую тетрадку и стал записывать туда все интересные случаи, свидетелем или участником которых мне приходилось быть» .
Очерки и рассказы из той тетрадки (а также стихи, которые он подписывал псевдонимом «Топс») начиная с 1928 года стали время от времени появляться в журналах, в том числе детских - в «Мурзилке», в «Пионере»… В 1935 году вышел целый сборник рассказов «Морские сапоги» - о моряках и рыбаках Дальнего Востока. Хороший сборник - до сих пор переиздаётся. Но, как признавался сам Андрей Сергеевич, окончательно он сменил штурманский стол на писательский только после того, как была напечатана другая его книга, - та самая…
А случилось вот как. Где-то в начале 1930-х годов работал Андрей Некрасов в дальневосточном китобойном тресте, директором которого был Андрей Васильевич Вронский, страстно желавший совершить кругосветное плавание. Мечты эти по множеству причин так и остались мечтами. Зато рассказчиком Вронский был просто замечательным и о своей неосуществлённой кругосветке сочинял дивные небылицы. «Он говорил неторопливо, голосом и жестами подчёркивая мнимую значительность сказанного. Свою речь, украшенную множеством остро подмеченных подробностей, он к месту и не к месту пересыпал морскими терминами, часто повторял: «Да-с», «Вот-так», а к слушателям обращался не иначе, как «молодой человек»… Он как бы превращался в добродушного старого капитана, в своих рассказах о былых походах невольно переступавшего границы правды…»
Однажды Некрасов пересказал несколько баек Вронского своему хорошему знакомому Борису Житкову, с которым работал тогда над одной совместной книгой, а тот ему и предложил: «…написали бы вы небольшую повестушку о капитане, который рассказывает о своих походах и не может удержаться, чтобы не приврать» .
Некрасов призадумался. Возникла нехитрая логическая цепочка: Вронский - барон Мюнхгаузен - барон Врангель - капитан Врунгель. Вот так и родился на свет небезызвестный капитан дальнего плавания по имени Христофор Бонифатьевич. Кстати, у спутников его, Лома и Фукса, тоже были свои прототипы.
При работе над рукописью будущей книжки в ход пошли и россказни Вронского, и смешные случаи из дневников самого Некрасова, и разные небылицы, «которыми моряки развлекают друзей в свободное от вахты время» , и забавные истории из детства (например, о прогулочном пароходике «Дарьяль», у которого от кормовой доски отвалились две буквы, и он превратился в «Дарью» - точно так же и яхта капитана Врунгеля из «Победы» стала «Бедой»).
И вот, наконец, в 1937 году повесть напечатали в «Пионере» в виде картинок с подписями или, как сейчас бы сказали, в виде комикса. Правда, ради первой публикации текст пришлось изрядно сократить, но впоследствии Некрасов ничуть не жалел об этом, так как сотрудничество с замечательным художником Константином Ротовым, о котором он всякий раз вспоминал с благодарностью, дало ему очень многое. К примеру, в эпизоде, когда находчивый Христофор Бонифатьевич при полном штиле решил воспользоваться (для ускорения хода) бутылками с содовой, придав яхте реактивность, такая деталь как подбитые пробками чайки была подсказана автору весёлым и наблюдательным художником.
Два года спустя книга вышла отдельным изданием. Появились первые отклики. Восторженную рецензию на «Врунгеля» опубликовал Лев Кассиль - большое ему спасибо! Не очень грамотные, но искренние и трогательные письма без конца присылали в редакцию журнала «Пионер» простые читатели. Впрочем, находились и такие скучные взрослые, которые предрекали повести скорое забвение и называли её вредоносной. Что это за герои, какой пример подают они нашим детям! Сам Христофор Бонифатьевич - враль, каких мало, да к тому же не выпускает изо рта трубку. Лом неравнодушен к спиртному - помните историю, как яхта «Беда» сбилась с курса и чуть не вернулась обратно из-за слишком чуткого к рому носа старшего помощника капитана? Про Фукса и говорить нечего - карточный шулер! Ну и команда подобралась.
К счастью, время всё расставило по местам.
Теперь своей славой капитан Врунгель соперничает со знаменитым бароном Мюнхгаузеном, а небольшая книжка Андрея Некрасова (которая, увы, так быстро кончается!) переиздаётся по нескольку раз в год. Её читают и в других странах: чехи знают Врунгеля как капитана Жванилкина, поляки - капитана Залганова, немцы - капитана Флюнкериха.
…Помимо своей главной книги, Некрасов сочинил ещё множество рассказов, очерков, статей, заметок (в основном, научно-популярных) - по технике, океанографии, авиации, электричеству, истории корабельного дела. До последних дней он путешествовал, был членом редколлегий журнала «Пионер» и литературно-художественного альманаха «Океан».
Книги его выходили частенько (как правило, это были тоненькие иллюстрированные книжечки издательства «Малыш»), однако названия большинства из них мало что скажут даже самому искушённому книгочею. Почему-то они, за некоторым исключением, не удержались на плаву, потонули в бездонном литературном море. И только маленькая яхта «Беда» под водительством неунывающего капитана Врунгеля по-прежнему уверенно продолжает плавание.
Семь футов под килем, Христофор Бонифатьевич!

Алексей Копейкин

ПРОИЗВЕДЕНИЯ А.С.НЕКРАСОВА

КАК МЫ С ГОШКОЙ МОСТЫ СТРОИЛИ / Худож. В.Рябчиков. - М.: Малыш, 1973. - 26 с.: ил.

КАПИТАН ВРУНГЕЛЬ: [Избр. произведения] / Худож. А.Данилин. - М.: «Экси+», 1993. - 382 с.: ил. - (Детская б-чка приключений).
Содерж.: Приключения капитана Врунгеля: Повесть; Морские рассказы.

ОПЕРАЦИЯ «ТУМАН»: Рассказ / Худож. П.Павлинов. - М.: Малыш, 1972. - с.: ил.

ПО МОРЮ-ОКЕАНУ / Рис. А.Беслика. - М.: Малыш, 1988. - 16 с.: ил.
Книга эта - об истории корабельного дела.
Когда был построен первый корабль? Когда люди догадались, что и по воде можно путешествовать? Наверное, всё началось с обыкновенного бревна, на котором какой-нибудь древний человек перебрался через широкую реку. Потом из брёвен люди связали плот, потом придумали вёсельную лодку, а потом и парусную…
И пустились они странствовать по морю-океану…

ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ. - М.: Дет. лит., 1967. - 479 с.: ил.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ КАПИТАНА ВРУНГЕЛЯ: Избр. произведения / Ил. К.Ротова, Л.Фалина, В.Богаткина. - Петрозаводск: Карелия, 1992. - 351 с.: ил.
Содерж.: Приключения капитана Врунгеля: Повесть; Морские сапоги: Рассказы; Рассказы старого боцмана; Из цикла «Мы были на Диксоне».
«Мы были на Диксоне»
«Есть в Сибири большая река Енисей. Она начинается в самом центре Азии, там, где высокие горы Саяны подпирают небо белыми шапками…
Я очень люблю Енисей, часто бываю там и, вернувшись, подолгу вспоминаю бурые скалы крутых берегов и белые разливы утренних туманов, тихие плёсы и бешеную толчею порогов…
Я не раз прошёл Енисей из конца в конец. Но, пожалуй, лучше всего запомнился мне рейс из Красноярска на остров Диксон» .
Сборник «Мы были на Диксоне» включает в себя шесть коротких рассказов: «Капитанская привычка», «Пегий», «Нерпа», «Где ночь живёт», «Олешки» и «Маки».

ПРИКЛЮЧЕНИЯ КАПИТАНА ВРУНГЕЛЯ / Ил. К.Ротова. - М.: НПО «Геолит», 1992. - 191 с.: ил.
«Приключения капитана Врунгеля»
Если яхта из «Победы» становится «Бедой» - жди крупных неприятностей. Судно может попросту врасти в берег, и никакого кругосветного плавания вам не видать как своих ушей.
От берега-то отчалить - для капитана Врунгеля пара пустяков, но кто же знал, что ждёт его впереди?..
Впрочем, выручила природная находчивость и умение не растеряться в самой безвыходной ситуации. Кому, если не Христофору Бонифатьевичу, пришло бы в голову на разболевшийся зуб принять сигнал SOS с терпящего бедствие парусника; по лондонским петухам, кукарекающим исключительно «по Гринвичу», сверить часы и определить свои координаты; использовать пальму вместо мачты, обыкновенных белок в качестве тягловой силы, бумеранги папуасов для игры в гольф, лимоны как средство против акул, а огнетушитель - против гигантской анаконды?..
Если матрос Фукс при высокой температуре случайно высидел маленьких крокодильчиков, не беда - в хозяйстве всё сгодится! И даже если яхта - на то она и «Беда»! - попадёт в самый центр тайфуна, унывать незачем - капитан Врунгель уж как-нибудь да выберется!..
Кстати, если вы не сильны в морской терминологии, которую так любит Христофор Бонифатьевич, то специально для вас к книге приложен составленный им лично «Толковый словарь для бестолковых сухопутных читателей». Чрезвычайно полезная штука!

ПРИКЛЮЧЕНИЯ КАПИТАНА ВРУНГЕЛЯ: Повесть и рассказы. - М.: Дет. лит., 1983. - 352 с.: ил.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ КАПИТАНА ВРУНГЕЛЯ: Повесть и рассказы / Худож. А.Ильин. - М.: ОНИКС 21 век, 2000. - 350 с.: ил. - (Золотая б-ка).

ПРИКЛЮЧЕНИЯ КАПИТАНА ВРУНГЕЛЯ: Повесть, рассказы / Худож. А.Акатьев, Л.Фалин. - М.: Центрполиграф, 1997. - 427 с.: ил. - (Классич. б-ка сказочных приключений).
Содерж.: Приключения капитана Врунгеля: Повесть; Морские сапоги: Рассказы; Рассказы старого боцмана.
«Морские сапоги»
Эти рассказы тоже о море. Но вымысла в них нет, хотя приключений достаточно. Здесь Андрей Некрасов просто делится тем, что ему довелось увидеть и пережить в годы его штурманской службы на далёком Охотском море.

«Рассказы старого боцмана»
В одном долгом и нудном рейсе, когда свободного времени было хоть отбавляй, совсем уж было заскучавшего Андрея Некрасова выручил старый речник Фёдор Степанович Бочкин, тридцать лет плававший боцманом по Енисею.
«Человек он солидный, рассудительный, многое на своём веку повидал, и о чём бы ни зашёл разговор, у Фёдора Степановича всегда в запасе забавная история, которую он не прочь рассказать при случае.
Вечерами, усевшись где потише, я часами слушал эти истории, а потом, когда, пожелав мне спокойной ночи, боцман забирался в свою каюту, я записывал его рассказы, стараясь не пропустить ни слова» .

ПРИКЛЮЧЕНИЯ КАПИТАНА ВРУНГЕЛЯ: Повесть / Рис. В.Боковни. - Л.: Дет. лит., 1988. - 192 с.: ил.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ КАПИТАНА ВРУНГЕЛЯ; РАССКАЗЫ / Ил. П.Северцева. - М.: Пресса, 1992. - 334 с.: ил. - (Мир приключений).

ПРИКЛЮЧЕНИЯ КАПИТАНА ВРУНГЕЛЯ / Худож. А.Ильин. - М.: Пушкинская б-ка: АСТ, 2005. - 319 с.: ил. - (Внеклассное чтение).

ПРИКЛЮЧЕНИЯ КАПИТАНА ВРУНГЕЛЯ / Худож. В.Винокур; Распэ Э. Приключения барона Мюнхгаузена / Обраб. текста О.Трифоновой; Худож. В.Винокур; Свифт Дж. Путешествия Лемюэля Гулливера / Пер. с англ. Б.Энгельгардта; Худож. Н.Алёшина. - М.: ОЛМА-Пресс Гранд, 2004. - 442 с.: ил. - (Книги нашего детства).

ПРИКЛЮЧЕНИЯ КАПИТАНА ВРУНГЕЛЯ / [Худож. В.Дмитрюк]. - М.: Моск. клуб, 1994. - 159 с.: цв. ил.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ КАПИТАНА ВРУНГЕЛЯ: [Юмористич. повесть] / Худож. Г.Юдин. - М.: Дом, 1993. - 197 с.: ил.

РАССКАЗЫ О СЕВЕРЕ И ЮГЕ / Худож. Ю.Копейко. - М.: Малыш, 1979. - 18 с.: ил.
Сколько длится Полярный день? Почему море по ночам светится? Каким бывает смерч? Для чего нужен маяк?
Об этом можно узнать из совсем крошечных рассказов о Севере и Юге…

СИНЕЕ МОРЕ. - М.: Малыш, 1966. - : ил. - (Твоя Родина).

СКАЗКА О ХИМИИ. - М.: Малыш, 1965. - 16 с.: ил.

ЭЛЕКТРИЧЕСКОЕ СОЛНЦЕ / Под ред. Н.Артемьева. - М.; Л.: Детиздат ЦК ВЛКСМ, 1936. - 31 с.: ил. - (Б-ка юного колхозника).

Алексей Копейкин

ЛИТЕРАТУРА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ А.С.НЕКРАСОВА

Некрасов А. История с Врунгелем // Вслух про себя: Сб. статей и очерков сов. дет. писателей: Кн. вторая. - М.: Дет. лит., 1978. - С. 242-247.
Некрасов А. Капитан Врунгель, кто он? // Некрасов А. Приключения капитана Врунгеля. - М.: НПО «Геолит», 1992. - С. 182-190.
Некрасов А. От автора // Некрасов А. Повести и рассказы. - М.: Дет. лит., 1967. - С. 3-4.
Путешественник, писатель, фантазёр: [К 75-летию А.Некрасова: Интервью с писателем] // Пионер. - 1982. - № 6. - С. 59-60.

Богданов Н. С кого списан Врунгель, или Необычайные похождения Топса, по прозвищу Пляши-нога // Детская литература. - 1989. - № 12. - С. 45-47.
Иванов С. Знаменитый капитан // Пионер. - 1977. - № 6. - С. 64-65.
Кассиль Л. Кругосветное плавание несусветного враля // Детская литература. - 1939. - № 7. - С. 17-20.
Рахтанов И. Трактат о природе вранья, или Сигнал бедствия: По поводу книги А.Некрасова «Приключения капитана Врунгеля» // Детская литература. - 1939. - № 7. - С. 21-23.
Сивоконь С. Поэзия находчивости // Сивоконь С. Весёлые ваши друзья: Очерки о юморе в сов. литературе для детей. - Изд. 2-е, испр. и доп. - М.: Дет. лит., 1986. - С. 32-44.

А.К.

ЭКРАНИЗАЦИИ ПРОИЗВЕДЕНИЙ А.С.НЕКРАСОВА

Новые приключения капитана Врунгеля. Худож. фильм. Сцен. А.Хмелика. Реж. Г.Васильев. Комп. А.Рыбников. СССР, 1978. В ролях: М.Пуговкин, С.Мартинсон, В.Басов, С.Крамаров, Р.Рудин и др.
Приключения капитана Врунгеля. Мультфильм. В 13-ти сер. Реж. Д.Черкасский. Комп. Г.Фиртич. СССР, 1976-1979. Роль капитана Врунгеля озвучивает З.Гердт. В остальных ролях: Е.Паперный, Г.Шпигель и др.

По сценариям А.Некрасова поставлены также научно-популярные фильмы «Летний день в лесу», «АТС» и др.

Некрасов андрей сергеевич - библиогид. Морские сапоги (рассказы)

Андрей НекрасовМорские сапоги (рассказы)

МОРСКИЕ САПОГИ

ЗОЛТОЙ ЗУБ

Алексей Копейкин

ПРОИЗВЕДЕНИЯ А.С.НЕКРАСОВА

Алексей Копейкин

ЛИТЕРАТУРА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ А.С.НЕКРАСОВА

А.К.

ЭКРАНИЗАЦИИ ПРОИЗВЕДЕНИЙ А.С.НЕКРАСОВА

Андрей Некрасов
Морские сапоги (рассказы)