Теперь давайте посмотрим на другой полюс континуума зависимых отношений, тот, на котором находятся условно «нормальные», но достаточно конфликтные отношения стабильной зависимой пары.
Они принципиально отличаются от предыдущих вариантов тем, что «условно нормальные» люди на попытки давления реагируют не виной, а недовольством, а на собственные вспышки агрессии – сожалениями, виной, стремлением возместить ущерб, а не еще большей ненавистью.
В такой паре один из партнеров начинает вести себя требовательно и придирчиво по отношению к другому, игнорируя его чувства, пожелания, стремясь все организовать по-своему. Второй подчиняется, терпит, старается быть лучше, извиняется.
Через некоторое время второй выдает вспышку агрессии – недовольства второму партнеру и они на некоторое время как будто меняются полюсами: бывший «тиран» становится «жертвой», а бывшая «жертва» - «тираном». Потом либо все возвращается в первоначальное положение, либо эта смена доступных партнерам полюсов и ролей повторяется. Это уже живая ситуация. Хотя и однообразная.
Мы видим внешне похожую ситуацию: доступность агрессии и недоступность сочувствия одному партнеру, и доступность вины другому.
Однако, эти партнеры гораздо более «высоко организованы» личностно, чем предыдущие. Каждый из них способен позаботиться о себе, проявить инициативу в поиске помощи. Их принципиальное отличие от предыдущей пары заключается в том, что каждому в некоторой степени доступна эмпатия.
Появляются новые переживания. «Тиран» способен испытывать вину, то есть переживать свои действия как агрессивные, а «жертва» обиду, то есть злиться и чувствовать, что ей наносится ущерб. Любой из партнеров, находящийся в позиции «жертвы» в данный момент, хочет помощи и готов ее принять. С другой стороны, «тиран» по – прежнему не может во-время остановиться в «нанесении ущерба», а «жертва» не способна в нужный момент дать отпор. У обоих партнеров саморегуляция остается нарушенной.
Что же происходит и каков механизм смены полюсов и ролей в такой паре?
В разговоре с партнером-1 «жертвой» (в текущий момент) выясняется, что ему не нравится поведение партнера, несмотря на то, что он его терпит. Он обижается и копит эту обиду, следуя тем правилам, которым его обучили: надо быть добрым и тогда все будет хорошо.Партнер-2 «тиранит» своего партнера-1, следуя своим правилам: «надо быть настойчивым, а то все упустишь», «надо заботиться о себе», при этом он чувствует, что временами «перегибает палку» и накапливает вину.
Партнер-1 копит обиду до некоторого предела, потом понимает, что дальше невозможно копить и будь что будет, даже разрыв, выдает агрессию партнеру-2. Причем так интенсивно, что тот пугается и отступает. Партнер-1 восстанавливает свои границы.
Когда партнер-1 взрывается, партнер-2 отступает даже с некоторым облегчением: ему больше не надо быть виноватым. На следующем этапе «все хорошо»: первый наслаждается свободой от необходимости себя сдерживать, второй – свободой от необходимости все время контролировать и регулировать отношения.
Однако, первый успел накопить и обиду. Она и становится «источником» нового «перекоса»: первый партнер сам начинает вести себя садистически – отыгрывается, а второй, накопив вину, некоторое время терпит «заслуженное наказание». Происходит накопление чувств, взрыв и все повторяется. Такая пара «жалуется», что они все время «меняются ролями», но ничего нового не происходят, отношения им не нравятся.
Смена полюсов происходит за счет взрыва накопленной агрессии у одного и вины у другого.
Может оказаться, что только у одного из партнеров (хотя они и пришли вдвоем) есть запрос на изменения. В таком случае он начинает «игру», пытаясь втянуть терапевта в отношения на своей стороне с целью изменить партнера.
Если терапевт вовлекается в это и занимает чью-то сторону, то есть расщепляется и становится «спасателем» для того, на чьей стороне он оказался, то движение в паре приостанавливается за счет оттока напряжения у «спасенного» и укрепления его власти в паре, зато «отвергнутый» партнер накапливает больше обиды и покидает терапию.
Это снижает напряжение у «отвергнутого терапевтом» партнера: теперь «источником зла» и напряжения является не его супруг, а терапевт, который «ничего не понял». Можно на некоторое время забыть о своих претензиях к супругу, обретя «внешнего врага».
«Спасенный» партнер может еще некоторое время походить на терапию, понаслаждаться своей властью и облегчением, но вскоре он обнаруживает, что его «хорошие отношения» с терапевтом портят его отношения с супругом и постепенно становится восприимчивым к обесцениванию терапевта последним.
Понятно, что отношения с партнером оказываются для «сохранного» человека дороже, чем отношения с терапевтом, и «спасенный» партнер так же покидает терапевта, оставшись в некоторой растерянности: вроде он получил признание своей правоты у терапевта, но отношения с партнером, ради чего все и затевалось, никак не улучшились, скорее ухудшились.
Зачастую оба партнера делают вывод, что терапия – это зло и лучше им разбираться самим.
Чтобы избежать вовлеченности терапевту приходится постоянно обнаруживать попытки партнеров манипулировать друг другом и воздействовать друг на друга вместо того, чтобы учиться предъявлять себя и отвечать за свои чувства и поведение в паре.
Совсем грустно, если оба партнера только декларируют желание достичь улучшения отношений, на самом же деле их цели – привлечение терапевта каждым на свою сторону и воздействие на партнера. В таком случае каждый из них стремиться использовать терапевта для «слива» взаимного недовольства.
Терапевт может начать поддерживать каждого, давая ему возможность разрядки, тогда оба партнера некоторое время будут чувствовать облегчение, смена ролей внутри пары прекратится, а потом предъявят терапевту претензию в том, что в их жизни вне кабинета ничего не меняется. И здесь полезно обнаруживать и предъявлять партнерам их способы избегания контакта друг с другом и неэффективного использования терапевта.
Случай из практики: Я помню семейную пару, которая обратилась в связи с непослушанием и неуважением к ним дочери 14-ти лет. На приеме девочка вела себя то капризно-требовательно, то агрессивно-уничижающе, в точности воспроизводя стиль отношений родителей между собой и к ней.
Сколько я не билась, пытаясь привлечь внимание родителей к их обращению друг с другом, формирующее и поведение их дочери – все без толку. Они хотели лучше «управлять дочерью» и подтвердить каждый свою правоту в отношениях друг с другом…
Понятно, что самое эффективное терапевтическое вмешательство будет, если работать с парой. У таких партнеров, пришедших вдвоем, вполне может быть запрос на улучшение и стабилизацию отношений. Расщепление этих партнеров таково, что вполне может быть преодолено в процессе работы над восстановлением эмпатии друг к другу и обнаружения общих целей у обоих партнеров: быть вместе и реализовывать общие задачи.
После того, как достигнута некоторая личностная интеграция каждого, задачей терапевта становится организовать «слив» накопляемых чувств партнерами друг другу в социально приемлемой форме, то есть поддержать полноценный контакт, в котором присутствуют оба полюса переживаний.
Бывает, что сопротивление и клиентов, и расщепленность терапевта таковы, что терапия заходит в тупик. Тогда лучшее терапевтическое действие – это предъявление партнерам их неэффективных взаимодействий друг с другом и с терапевтом, фиктивность их «официальных целей», а затем – прекращение терапии как не имеющей развивающей перспективы. Такое завершение может иметь обратный эффект для пары: они вполне могут объединиться против «общего врага» - терапевта, который их «бросил в беде», что улучшит их отношения.
Замечательно, если оба партнера «счастливо обретают» каждый для себя терапевта. Если оба терапевта попадают в слияние и в зависимость со своими клиентами, то динамика смены полюсов в паре либо резко ускоряется (каждый из клиентов оказывается поддержан в «правоте своих чувств» «слившимся» с ним зависимым терапевтом), либо останавливается вообще (все движение со сменой полюсов перемещается в терапевтические отношения с контрзависимым терапевтом – «тираном»).
Самый скучный и неперспективный вариант для пары получается тогда, когда один терапевт оказывается в слиянии со своим клиентом, а терапевт второго партнера – нет. Более того, чем «сохранней» терапевт, тем «хуже» придется его клиенту в отношениях с его партнером.
В этом случае получится, что одного партнера «лечат», учат брать ответственность на себя, видеть свои промахи и отвечать за них, быть внимательным к другому, а второго поддерживают в его неврозе (поощряют «добиваться своего», заботиться прежде всего о себе, игнорировать другого как «провинившегося»).
«Выздоравливающий» партнер будет чувствовать, что его гнобят дома еще сильнее, причем за то, в чем его поддерживает терапевт, и жить ему с «этой эмпатией и ответственностью» стало хуже, а не лучше. Эффективное терапевтическое воздействие будет заключаться понятно в чем: сначала показать возможность динамики и ее направления – позволить клиенту делать то, что он хочет, то есть «сливать» свои чувства, дать ему время осознать, как это влияет на его отношения с партнером, то ли это, чего он хочет.
А затем, если это не то, тем, кто пытается себе организовать «слив» или уже его имеет – его перекрыть, то есть не давать возможность освобождаться от чувств, которые возникли в контакте с партнером, в контакте с терапевтом и перенаправлять агрессию, возникающую к терапевту за такое «бессердечие», в реальные отношения «жертвы» с ее «тираном»: «это не я вас мучаю, извините, это вот он, можете терпеть дальше, можете дать ему понять, что так с вами нельзя обращаться».
А тем, у кого нет «слива» его слегка приоткрыть, показав, что в этом мире возможны отношения с заботой и эмпатией. Ну и одновременно идет работа над интеграцией каждого партнера, развития у них способности к эмпатии (например, через ассимиляцию взаимных проекций) и принятии на себя ответственности за свое состояние. То есть терапевт помогает партнерам выражать друг другу свои амбивалентные чувства так, чтобы «плохие чувства» и не накапливались, и будучи выражаемыми, не разрушали отношения.
К сожалению, как я уже говорила, в отношениях, где «полюса фиксированы», более «нарушенные» (то есть ригидные и наполненные внутренними неразрешенными конфликтами каждого из партнеров), и не стоит ожидать от работы больших и быстрых результатов.
Хорошо, если такой клиент – «жертва» научится пользоваться вашей помощью, то есть стал способен распознавать и даже выражать свои противоречивые чувства, развивать свои интересы и способность заботиться о себе, а не использовать вас как «мусорное ведро» для своих проблем. (В работе можно успешно использовать «пустой стул»: у клиентов появляется возможность отреагировать избыток чувств, а так же ассимилировать взаимные проекции).
Очень интересная работа получается, если к терапевту приходит за помощью клиент «вполне сохранный», то есть которому доступны и агрессия, и сочувствие, и вина, но который оказался в отношениях с более расщепленным партнером.
Чаще всего в таких отношениях «жертвой» оказывается более «здоровый» человек. Между прочим, именно в силу своего «здоровья», то есть большей внутренней гибкости, эмпатичности, критического отношения к себе. Такой партнер склонен искать источники конфликтов в себе, а не в партнере, это делает его чувствительным к манипуляциям виной и обидой.
Он «верит» своему расщепленному партнеру, что «плохо себя ведет» потому что сам про себя знает, что такое с ним бывает. А значит надо прислушиваться к «обратной связи» и «улучшать себя» ради сохранения отношений. Вот в этом месте и начинается его зависимость.
Такой человек оказывается в сложной внутренней ситуации: он вроде понимает, что прав, но ему постоянно показывают, что им недовольны, и он начинает сомневаться в себе, его границы продавливаются «вовнутрь», а контроль смещается к другому человеку.
Признаком «здоровья» этих клиентов являются способность о себе заботиться настолько, чтобы заинтересоваться своим состоянием и своим поведением, обращаться за помощью и активно участвовать в ее организации, выстраивать такие отношения с терапевтом, которые будут развивающими и стабильными.
Понятно, что если бы все было как надо, то зависимых отношений бы и не было. Даже у такого «здорового» человека мы обнаруживаем следующие признаки зависимости: смещение ответственности за происходящее, только в данном случае вся ответственность будет приписываться себе, неспособность «вернуть себе» свободу в переживаниях и поведении, ощущение невозможности их прекратить или изменить, чтобы не вызвать страданий – своих или партнера.
Причинять себе боль не хочется, но терпимо, причинять боль другому – «очень плохо». Зависимая личностная структура проявляет себя в ригидности внутренних установок и способов обращения с самим собой и другими, уверенностью, что раз «я такой человек» или «он такой потому, что его мама в детстве не любила», а значит и надо жить в том, что есть. Но не хочется. И тогда человек приходит на терапию, в надежде, что он может ошибаться, и стремящийся к изменениям.
Терапия со «здоровым» клиентом оказывается нелегкой. Она требует от терапевта изрядной целостности. Если в предыдущем примере партнеры могли меняться ролями и взаимодействовать друг с другом своими разными полюсами, но в каждом «круге» все равно только одним из них (если один «тиран», то другой «жертва» и чувства противоположного полюса не доступны каждому до смены ролей), то у «сохранного» клиента эти полюса могут меняться ситуативно, их взаимодействие представляет собой не смену одной тенденции другой, а смену ролей прямо внутри одной ситуации.
В следующей ситуации роли могут быть противоположными. Отличия этих партнеров еще и в том, что здесь появляется новая пара переживаний: явная злость у того, кто сейчас «жертва» (вместо вины или обиды), и огорчение, сожаление, у того, кто сейчас «тиран» (вместо агрессии или вины).
И в этом случае на приеме может оказаться любой партнер из пары, соответственно и его позиция по отношению к терапевту может быть как «жалостливая», так и требовательная.
Тем не менее, обычно приходит к терапевту тот, кто в данный момент чувствует себя «жертвой», хотя вполне сознает накопленную агрессию к своему «тирану», но по каким-то причинам не рискует ее выражать в полной мере внутри отношений. Он обращен к своему «тирану» своим «слабым» полюсом.
Его «сильный» полюс не подавлен виной или обидой, а обращается к терапевту. И тогда терапевт имеет дело с активным и требовательным человеком, который хочет результата, внимателен к промахам и чувствам терапевта, но при этом, как и любой клиент – «жертва», хочет отделаться «малой кровью», то есть от собственного избыточного напряжения и найти эффективную манипуляцию – «управу» на своего «тирана».
«Здоровый» клиент хочет действовать, активно участвовать в своей жизни. В таком случае запрос на слияние звучит не так явно, более того, внутренней задачей такого клиента является не столько вовлечение терапевта в отношения зависимости и использование его в качестве «суррогатной матери» или «мальчика для битья», сколько помощь в улучшении отношений со своим партнером в жизни. У такого клиента достаточно опоры на себя, и для выполнения этой «функции» ему терапевт не очень-то и нужен.
В терапии такой клиент и жалуется и требует одновременно, то есть в новых отношениях, где еще нет прочной эмоциональной связи, он вполне целостен. И если терапевт тоже стабилен и целостен, то есть тоже способен к проявлению и сочувствия, и недовольства, то клиент, «повертевшись» своими полюсами перед ним (то пожалуясь, пытаясь соблазнить слабостью, то погнобя, пытаясь запугать с целью получить все-таки манипуляцию, а не работу над своим изменением), поиспытывав терапевта на устойчивость, силу, способность к эмпатии и сочувствию, способен пережить невозможность вовлечь терапевта в зависимые отношения с собой (то есть принять свое бессилие неограниченно воздействовать на другого человека) и установить рабочие отношения, ведущие к большей интеграции и гибкости самого клиента (основываясь на принципе реальности).
А вот если терапевт расщепляется под воздействием такого клиента и начинает реагировать только на один полюс его вполне здорового, амбивалентного послания…то есть может быть такая ситуация, что клиент оказывается здоровее терапевта, к которому обратился…
Например, клиент заявляет «так мне себя жалко уже, так я устал от постоянного давления на меня, и в то же время злюсь на него!». Терапевт может дать целостный интегрированный ответ, включающий эмоциональный отклик на все составляющие послания клиента в духе «Я вам сочувствую, это действительно тяжело, и злость ваша понятна, и в то же время вы сами тоже участвуете в том, что ситуация именно так складывается. Давайте посмотрим, как вы это делаете, что здесь можно изменить».
А может ответить на ту составляющую послания клиента, которая в данный момент ему оказалась ближе (то есть расщепиться с целью избегания бессилия, вины или агрессии): «да, мне тоже вас жалко», или «меня тоже злит поведение вашего партнера», или «ну вы же сами хотите так жить».
Такой ответ клиент переживает как непонимание, незаслуженную фрустрацию и реагирует раздражением, как и любой нормальный человек в ответ на игнорирование его чувств. И это раздражение клиента попадает в один из полюсов расщепленного терапевта: либо в его условно «слабый» полюс «жертвы», то есть вины, либо в его условно «сильный» полюс «агрессора». В этом случае именно терапевт инициирует нарушение контакта.
Если клиент попал в полюс «жертвы» терапевта, то между ними начинает разыгрываться более или менее напряженная игра садо-мазо, где клиент с удивлением будет обнаруживать себя в роли агрессора, виниться, возмущаться, утешать терапевта, и в конце концов уйдет в раздражении и разочаровании, а терапевт останется в обиде и растерянности.
Если клиент попал в полюс «тирана» терапевта, то это окажутся высоко напряженные и конкурентные отношения, где каждому из партнеров будет не очень понятно, за что они конкурируют, поскольку ни один из них не испытывает явной потребности во власти над другим.
Расстанутся они, скорее всего, в недоумении и в разочаровании друг другом. И, конечно, как в любых зависимых отношениях, каждый будет считать «виноватым» в большей степени другого, чем пытаться осознать, что именно он сам делал «не так».
Не менее интересно получается, когда на терапию приходит «здоровый тиран», то есть человек, вполне осознающий несправедливость своих действий в отношении партнера – «жертвы», виноватый.
Он тоже приходит не столько за изменением, сколько за тем, чтобы избавиться от своего собственного напряжения и найти способ «улучшить» партнера. От терапевта он тоже хочет эмпатии его страданиям, прощения его и подтверждения своей правоты.
Терапевт – «жертва» присоединиться к самообвинениям клиента (к его страдающему партнеру), то есть займет по отношению к самому клиенту позицию «агрессора», начнет усиливать его чувство вины.
Терапевт – «агрессор» начнет поддерживать агрессию клиента к своему партнеру, будет пытаться «избавить» его от чувства вины. В обоих случаях клиент будет фрустрирован. Терапевтические отношения складываются так же, как и в предыдущем случае, но начинается движение ролей между клиентом и терапевтом с другого полюса.
Вывод
В основе зависимости – незавершенные отношения с главным фрутсратором близости в раннем детстве и попытки завершить их снова и снова в каждых новых отношениях.«Жертва» пытается вернуть себе «добрую, всемогущую мать – утешительницу», а «тиран» – победить «злую мать – предательницу», и, либо «возместить себе ущерб» (для «садиста» - «тирана» это субъективно означает «уничтожение объекта» так же, как «объект уничтожил» его), либо переделать ее «по своему вкусу».
Основной способ воздействия на терапевта – попытка его расщепить и организовать с ним комплементарные отношения слияния. В этих отношениях клиент будет пытаться получить то, что ему не удается получить от своего партнера по отношениям в жизни. В них будут жестко зафиксированы роли и функции партнеров, легализован один полюс переживаний и «запрещен» другой.
Отсюда очевидно, что зависимые отношения, во-первых, функциональны, то есть партнер важен как исполнитель некоторой недостаточной в себе функции, а во вторых – диадические по своей природе. Функция третьего в такой диадической системе – служить оттоком для избыточного напряжения и стабилизации отношений. Попытки изменения таких отношений терапевтом наталкиваются на сопротивление, которое подпитывается сепарационной тревогой перед возможным разрывом отношений в результате изменений.
Поскольку диадические зависимые отношения чреваты взрывами накопленной эмоциональной энергии, то в них практически всегда привлекается третье лицо. И в дальнейшем внутри треугольника образуются более или менее устойчивые пары.
Критериями, по которым мы можем оценить «степень здоровья» клиента, следующие. Опять же, хочу оговориться, что я стараюсь минимально использовать «научные названия» феноменов, моя задача – описать их и помочь научиться различать их «обычным людям», не только психотерапевтам.
Это возможность саморегуляции: произвольное владение своими чувствами хочу – проявляю, не хочу – удерживаю, знаю, где удерживать уместно, а где – уместно реагировать явно, доступность чувств для различения и переживания, чувствительность к «плохому» и «хорошему» обращению, способность позаботиться о себе, находить для себя «пригодную для жизни» внешнюю среду, социальная включенность и продуктивная деятельность, возможность самоутешения и самоподдержки, готовность обращаться за помощью и принимать ее, способность устанавливать стабильные неразрушительные для себя и партнера отношения привязанности.
И, самое главное – брать на себя ответственность за свои чувства и свою жизнь, переживать себя источником инициативы и происходящего в собственной жизни, а не маму, папу или нынешнего партнера. «Верхом здоровья» я бы считала способность принимать реальность такой, какая она есть и извлекать максимум пользы из того, что она предлагает. Последнее связано со способностью к переживанию бессилия, потери, печали, что в конечном итоге и дает возможность личностного роста и развития.
Бессилие и печаль
В работе с зависимостями одним из самых важных моментов является признание и переживание своего бессилия. Для клиента это означает признание того, что его нынешний способ жизни привел его в тупик.Дальнейшее развитие отношений или себя самого невозможно и за существующую стабильность, в чем бы она не заключалась, придется и дальше платить собственными страданиями.
Прекращение страданий, возобновления движения и развития в жизни начнется, если начать менять что-то в самой ситуации и своем поведении. И для зависимого человека это ужасная новость: дальше по-старому не получается, а по-другому пока не умею.
Перед угрозой таких изменений каждый «нормальный» зависимый развивает огромное сопротивление, продолжает усиленно отрицать реальность, снова и снова ища возможности для «сделок» с жизнью: и статус-кво сохранить, и страдания минимизировать.
Далеко не все, кто понимает, что находится в тупике, где жизнь без страданий невозможна, выбирают изменения. И для успешности в работе, для самосохранения от «выгорания» для терапевта признание своего бессилия не менее важно, чем для клиента. Для него это означает, что терапевт осознает и принимает невозможность помочь клиенту в том, чтобы жить в ситуации, которая субъективно переживается клиентом как невыносимая, ничего не менять в ней, а чувствовать себя хорошо.
Признавая свое бессилие совершить «чудо», терапевт восстанавливает принцип реальности и конфронтирует с отрицанием реальности клиента, и это самое сильное терапевтической воздействие, которое только возможно.
Переживание печали, переход от сопротивления бессилию и попыток воздействия, к гореванию и оплакиванию потери (будь то объект эмоциональной зависимости, вещество или надежды и иллюзии) – поворотный момент в работе.
Пока клиент и терапевт пытаются приспособиться или изменить то, что уже невозможно переделать (зависимость от вещества или другого человека), они избегают этой печали и поддерживают отрицание реальности, остаются поглощенными иллюзией каждый собственного всемогущества, что лишает их возможности двигаться дальше и в жизни, и в терапии.
«То, что невозможно изменить, приходится просто терпеть» (Дж. Кристалл). Именно этого сознавания и принятия они оба пытаются избежать, продолжая искать «инструменты воздействия» на человека, себя самих или химическое вещество, разрушающее жизнь и здоровье клиента.
Признание невозможности нормальной жизни, употребляя химические вещества или оставаясь несвободным и подчиненным воле другого человека из-за страха отделения, расставания, одиночества, собственной некомпетентности в социуме, в жизни вообще, сталкивает и клиента и терапевта с огромным горем, которое, возможно, впервые придется испытать в полной мере и найти ресурсы пережить.
Только признав бесплодность своих попыток изменить что-то, можно приблизиться к собственному бессилию, то есть к ограниченности своих сил и власти над миром и самим собой.
И только признав этот факт можно начать процесс горевания, «отпускания объекта зависимости», что позволит в дальнейшем учиться жить без него, в принципиально других условиях, незнакомых, трудных, но дающих надежду именно в силу своей новизны и незнакомости, поскольку старые условия жизни этой надежды на лучшее уже лишены.
Признавая свое бессилие «спасти» клиента так, как он этого хочет, терапевт передает клиенту несколько чрезвычайно важных сообщений: только ты сам можешь позаботиться о себе, прекратить свои мучения, ты можешь пережить расставание, несмотря на большой опыт совместности, печаль закончится и ты сможешь жить дальше, и это лучше, чем изматывающая зависимость.
Он способен позаботиться о себе, когда отношения становятся разрушительными и мучительными, он может пережить расставание с клиентом, несмотря на большую проделанную совместную работу и эмоциональную связь между ними, он уверен, что останется жив после этого и это переживание расставания в принципе возможно.
Более того, забота о себе и расставание и для терапевта означают печаль и потерю, но это лучше, чем мучительная созависимость без будущего и страдания вины и обиды. Тот же Кристалл говорит, что для каждого человека есть свой предел того, что он может проработать через печаль и горевание.
И очень важно, чтобы этот «предел возможностей» у терапевта был шире, чем у клиента. «Предел переработки» может меняться в течение жизни, расширяться вместе с личностным развитием и внутренним взрослением.
Признавая свое бессилие помочь клиенту так, как он хочет именно сейчас, сообщая ему о своей готовности остановиться в заведомо проигрышной игре с болезнью и пережить печаль расставания, мы показываем клиенту путь развития и сообщаем ему о возможной поддержке на этом пути от нас, как от тех, кто уже это сделал.
На этом основан принцип получения помощи от тех, кто уже «это сделал» заложенный в программе «12 шагов», которая на сегодня остается самой эффективной среди немедикаментозных проектов лечения зависимых, в первую очередь химически.
Зависимость – единое личностное расстройство, поэтому этот же принцип «работает» и в лечении эмоциональной зависимости.
Таким образом, переживание и принятие своего бессилия, восстановление принципа реальности и проработка отрицания болезни, проживание печали и расставания с объектом зависимости – самые важные моменты в лечении зависимости и выздоровлении.
Осталось сказать, когда и как мы сообщаем нашему клиенту о своем бессилии. Признание своего бессилия – это терапевтическое воздействие. Это не отреагирование терапевтом на клиента своего отчаяния, гнева, страха, обиды или вины, сколько бы этих чувств терапевт не накопил за время своих «спасательских» действий. Оно производится если терапевт и клиент прошли фазу сделок и дальнейшая работа – лишь ее затягивание.
Оно так же уместно, когда клиент настаивает на своем манипулятивном требовании, противоречащим принципу реальности.
Некоторые терапевты готовы признать себя бессильными, как только сталкиваются с непониманием того, чего от них хочет клиент, или когда взаимодействие приобретает патологические формы и терапевт чувствует вину или злость, не очень понимая их источник.
В этих случаях терапевт, которого обучили использовать свои чувства в работе, оказывается сначала в растерянности, а потом пытается с ней справиться либо с помощью агрессии, либо с помощью вины. Ни то, ни другое не приносит желаемого результата, поскольку во-первых, является однополярным реагированием, а во-вторых, не «попадает» комплементарно в феноменологию зависимости клиента.
В этих случаях сообщение о своем бессилии становится аффективным отреагированием терапевта, прерывающим контакт, а не терапевтическим шагом, и «переводится» клиентом как «пошел вон» или «сам дурак». Заявление о своем бессилие в таких случаях – просто бегство из контакта. Это прерывание контакта агрессией или виной вместо завершения его грустью о невозможности изменить объективную реальность жизни и отношений, это невыполнение терапевтом своей работы и основание вернуть деньги.
Полезным завершением работы, которая зашла в тупик, может быть сообщение клиенту о своей невозможности улучшить состояние клиента, ничего не меняя в ситуации или самом себе, и предложение остановиться в работе до тех пор, пока клиент не исчерпает надежду на «сделки» и не будет готов что-то менять. Понятно, что продолжить поиск «манипуляций» клиент может с любым другим терапевтом.
Итак, мы видим, что в основе зависимых отношений (в том числе и терапевтических), лежит внутриличностное расщепление (недоступность целого спектра чувств), что лишает возможности осваивать и новое поведение, отсутствие внутреннего контакта между «беспомощной» и «взрослой» «частями» личности.
Следствием этого является более или менее жесткая фиксация «психологических» ролей, переживание источником любого своего состояния партнера (или химического вещества), а не себя. Основным следствием этого становится «выученная беспомощность» зависимого человека, устойчивое представление о себе как о «жертве обстоятельств или дурного обращения», установка «меня мама в детстве не любила, поэтому я такой», что лишает инициативы и интереса к возможным изменениям в самом себе, а именно это мы и называем в терапии безответственностью.
Слова «а по Адизесу выходит, что мы...» можно услышать от выпускника курса МВА или очень начитанного руководителя. А ведь читать книги Адизеса нужно раньше - тогда, когда вы только начинаете ваш поход по неровной дорожке собственного бизнеса. Почему?
Говорят, у китайцев есть два проклятия: «чтоб ты жил в эпоху перемен» и «чтоб ты делал бизнес с друзьями». Первое приписывают Конфуцию, второе я только что выдумал сам, но звучит не хуже.
Как правило, бизнесмены - люди в себе крайне уверенные, без лишних рефлексий. Предпочитают сделать и посмотреть, вместо того чтобы искать сотню причин, почему это невозможно. Поэтому многочисленные советы не делать бизнес с родственниками и друзьями они слышат, но поступают по-своему.
История про трех друзей
Нас было трое, моих друзей звали Костя и Андрей, и мы жили в одной комнате студенческой общаги. Не знаю, чем сейчас занимаются студенты вместо учебы, а в девяностые студенты «мутили бизнес». Жизнь кипела.
Самые отчаянные продавали друг другу виртуальные вагоны красной ртути - «есть у меня надежный человечек, дело верное», кто попроще - торговали лесом и титаном - «у него отец знает главного инженера завода, через него зайдем», совсем скучные выстраивали схемы вида «приедем к председателю колхоза, он нам отгрузит картошку, продадим на базу или ещё куда».
Общага бурлила - потенциальные миллионеры сновали из комнаты в комнату с ворохом бумаг, стреляли друг у друга сигареты, делились свежими котировками лондонской биржи и стыренными с девчачьей кухни котлетами.
На фоне этого чада финансового кутежа наши идеи были не просто скучными - тоскливыми. Продажа газет на ночном вокзале, торговля фруктами в парке отдыха, продажа мороженого на улицах города. Фу.
Но каждая идея превращалась в проект, который нужно было запускать, решая десятки срочных вопросов и вопросиков. Мы с Костей сбивались с ног, наперегонки фонтанировали новыми идеями, Андрей взирал на всё это предпринимательское буйство с иронией и участвовать отказывался.
Он уже определился с темой дипломной работы, для того, чтобы ее сделать, требовалось перевести на русский язык толстенную книгу. Чем он и занимался, с невозмутимой методичностью автомобильного конвейера.
Между тем, через год у нас было три стационарных киоска и десяток передвижных торговых точек. Денег хватало, но их было явно меньше, чем мы себе намечтали в самом начале - практически все уходило в оборот. Накатывала рутина, я все меньше понимал, зачем я этим занимаюсь, но и бросить Костю было немыслимо.
Проблема решилась после того как к делу подключился защитивший диплом Андрей. Вот тут как раз и пригодилась его привычка раскладывать все по полочкам - дела, в которых он навел порядок, пошли настолько лучше, что свою долю (мы назвали это «выходным пособием») я получил раньше, чем было запланировано. Затем я уехал и мы долго не общались, практически потеряв друг друга - редкие звонки не в счет.
Спустя еще лет десять узнал, что бизнес процветает - три стационарных киоска превратились в небольшую, но устойчивую торговую сеть с собственным производством.
Только Кости в этом бизнесе давно нет и расстались они с Андреем «не очень хорошо». С муляжом гранаты в машине, стрельбой по окнам соседней квартиры (перепутали, бывает), загородными «стрелками» и прочими буднями бизнеса девяностых.
Как рассказал Андрей, Костя в последние пару лет откровенно «не тянул», ему было скучно. И при этом «за выход» он хотел половину всего в денежном эквиваленте, что было совершенно нереально. Когда Андрей от таких условий отказался - Костя фактически перешел к саботажу.
История не самая страшная - известны куда более мрачные примеры расставания бывших друзей-партнеров по бизнесу, но достаточно показательная. То, что на первый взгляд может показаться случайностью (нехороший человек попался, мои друзья не такие) имеет куда более глубокие объяснения.
Костя был типичным «предпринимателем», у Андрея явно проявлялись черты «администратора» - а взаимоотношения этих двух типов менеджмента никогда не бывают простыми.
Их конфликт неизбежен и способен завести очень далеко - особенно когда люди пытаются объяснить его чертами характера, а не объективным столкновением «функций по Адизесу». Но скажи кто-нибудь в те годы Андрею с Костей, что Адизесу про них всё известно, получил бы в ответ пожелание не козырять именами неизвестных авторитетов, а предъявлять по существу.
Четыре функции руководителя
Ицхак Адизес , эксперт по повышению эффективности управления, утверждает, что руководителей можно разделить на 4 типа по функциям, которые являются для них ключевыми: производство, администрирование, предпринимательство и интеграция
. Теория Адизеса заслуживает отдельного подробного разговора, пока нам достаточно только самого общего, упрощенного представления.
Суть в том, что на разных этапах жизни любой компании ей должны руководить люди, у которых ярче выражены те или иные функции.
Грубо говоря, когда фирма только появилась и бизнес еще не встал на ноги, на первое место должен выходить человек с ярко выраженными функциями «предпринимателя» и «производителя».
Как предприниматель он смотрит вперед, выдвигает множество идей, тут же их воплощает, ошибается, придумывает новые, готов работать сегодня, чтобы получить результат послезавтра.
Как производителю
ему важно знать своего клиента, его потребности, он чутко реагирует на изменения рынка, работает на результат и готов идти до конца.
Когда бизнес встал на ноги, место предпринимателя должен занимать человек, совмещающий в себе качества производителя и администратора. Администратор
выстраивает систему и заставляет ее работать. Для него важно четкое следование процедурам, он придерживается бюджета, предвидит проблемы, прикрывает тылы.
Разумеется, в реальной жизни нет столь четкого деления руководителей на типы (хотя их и в теории нет, у Адизеса все сложнее и интереснее, чем я пытаюсь изложить). Но многие из тех, кто занимается бизнесом, согласятся, что есть очень разные стили ведения бизнеса.
Раньше это помогало, а теперь мешает
Проблема в том, что те вещи, которые могут помогать в начале бизнеса, со временем начинают мешать. Когда вы начинаете бизнес с друзьями - вы не заморачиваетесь, кто сколько работает на общее дело. Каждый вкалывает на всю катушку, работает столько, сколько может. Финансовый вопрос, как правило, тоже не беспокоит - делить пока нечего, а вкладываем или поровну, или по мере возможности.
Известно сколько угодно случаев, когда один партнер продает машину, чтобы были деньги на первое время работы, а второй вкладывает в общее дело недвижимость - в квартире, которую он раньше сдавал, теперь расположен офис.
Обязанности тоже не формализованы - каждый делает то, что нужно сейчас, какие могут быть счеты между друзьями?
Такой подход помогает всё делать быстро - принимать решение, проверять новые идеи. Но потом, когда бизнес уже набрал обороты, начинают проявлять себя детали, которых раньше или не замечали или не обращали на них внимания.
Внезапно оказывается, что каждый из партнеров считает, что именно он работает больше других и вносит основной вклад в общий успех. И его это ничуть не раздражает, достаточно того, что все это видят и ценят. А коли так, то и решающее слово в споре должно принадлежать тому, кто больше всех делает. И каждый убежден, что речь про него. А потом несколько таких персональных иллюзий сталкиваются друг с другом и происходит громкий ментальный «бум».
Немедленно выясняется, что у каждого накопились претензии к партнеру, которые легко можно было бы уладить, начни их высказывать и обсуждать вовремя
. То есть сразу. Но сразу о них никто не говорил, чтобы не обидеть друга.
Или кто-то просто не способен заниматься ежедневной рутиной. Или у партнеров не совпадают взгляды на то, как распределить первую прибыль - пустить все на развитие или закатить шикарный банкет.
А еще у людей просто могут быть разные жизненные приоритеты. Или разные масштабы личности.
Есть такая книга - «Большая пайка». По ней снят плохой фильм «Олигарх», но сама книга хорошая. Автор - Юлий Дубов, соратник Березовского, начинавший бизнес вместе с ним. Книга рассказывает про компанию друзей, которые начали заниматься бизнесом, как только это стало можно.
В начале истории фонтанирующий идеями Платон (его прототипом стал сам Березовский) двигает вперед всю команду, выстраивая головокружительные схемы в духе авантюрных романов и зарабатывая друзьям первые деньги. Затем маленькое ООО превращается в крупнейшую фирму страны и вот уже:
Вы не поверите, но все сказанное выше было вступлением
Тут хорошо бы пошутить, что так оно и бывает, когда платят за количество знаков. Но нет. Вступление было долгим по делу, а вот суть проскочим быстро - главное мы уже проговорили.
А суть примерно такая - то, что нам кажется чьей-то злой волей или неудачным стечением обстоятельств, может быть просто неизбежным этапом развития.
Как ребенок меняется, взрослея, так и бизнес взрослеет и начинает требовать для своего развития других качеств характера.
Говорят, что браки по расчету самые прочные. Если перенести эту аналогию на бизнес, то бизнес-партнерство, основанное на дружеских связях, можно назвать браком… думали, напишу по любви? Прозвучало бы красиво, но неверно. Бизнес по дружбе больше похож на «брак по залету», который получается потому что деваться некуда.
Как думаете, если бы у начинающих бизнесменов на старте была возможность выбирать партнеров, вместе с которыми они будут дополнять и усиливать друг друга, чтобы вместе они олицетворяли все четыре составляющих «формулы Адизеса», стали бы они ограничивать свой поиск кругом друзей?
Очень сомневаюсь. Как правило, когда мы начинаем бизнес с друзьями или родственниками, у нас просто нет иного выбора - друг вот он, рядом, а других где искать? И что им предлагать, как договариваться, если опыта никакого, а идеи по большому счету сводятся к формуле «давай уже денег заработаем»?
«Расставанье - маленькая смерть?»
В бизнесе - вот уж точно нет. Вся проблема в том, что у вас смешались личные отношения и бизнес. Но даже из семейной жизни можно выйти, если и не оставшись друзьями, то сохранив нормальные отношения. Но чтобы это произошло - «развод» должен быть цивилизованным. Если перебить все тарелки, а потом распилить пополам автомобиль, лыжи и кошку - плохо будет обеим сторонам расставания (а кошка так и вообще обидится насмерть).
Если вы еще не дошли до стадии взаимной ненависти, толкающей на необдуманные поступки - самое время запускать процедуру выхода из бизнеса.
Как делить - «по-честному» или «по справедливости»?
Прежде всего имеет смысл определиться, какую роль в бизнесе выполнял каждый из партнеров. Это поможет лучше понять, какая доля ему причитается не по закону, а «по справедливости».
По большому счету, всех собственников бизнеса можно разделить на три группы:
Инвесторы.
Те, кто вложил в бизнес деньги или другие активы, но сами в бизнесе не работали, просто получая «дивиденды». Либо работали раньше, но затем прекратили.
Операторы.
Это те, кто инвестировал в бизнес свой труд, стал совладельцем бизнеса и продолжает работать.
Профи.
Люди, которые внесли в бизнес не только деньги, но и свой труд, работая в бизнесе и развивая его.
Обычно из бизнеса выходят «инвесторы» - и не всегда по своей инициативе. Часто ситуация выглядит примерно следующим образом - когда-то все закрутилось благодаря деньгам инвестора, не будь их - ничего бы вообще не получилось. За это он и получал свою долю прибыли. Сначала прибыли не было совсем, потом она была копеечной, затем она переросла ставки банковских депозитов, потом она переросла эти ставки многократно.
«Инвестор» такому положению дела очень рад - деньги оказались вложены удачно. А вот партнеры радуются заметно меньше - теперь деньги «инвестора» обходятся фирме намного дороже любого кредита, а такое положение ненормально. Но если сказать об этом «инвестору»и предложить как-то исправить положение, есть очень большая вероятность, что понимания эта идея не встретит.
Потому что с точки зрения «инвестора» ситуация выглядит иначе - когда фирме было трудно, она работала на его деньгах и он ничего с этого не имел, а когда раскрутились - его стали «задвигать».
Но как бы то ни было, проблему надо решать. Если все стороны настроены на то, чтобы договориться, это обычно удается сделать. Когда и если компромиссное решение найдено, существует три самых распространенных варианта мирного «вывода» партнера из бизнеса.
Три варианта мирного расставания партнеров
Партнер выкупает долю уходящего партнера
Технически это самый простой вариант, особенно, если партнеры согласны с оценкой этой доли. В этом случае вы просто фиксируете договором сумму выплаты, срок и другие нюансы сделки (часть доли может быть выдана каким-то имуществом, например). Разумеется, такие идеальные ситуации бывают далеко не всегда. Если не получается договорится мирно - вам прямая дорога сначала к юристам, а затем и в суд.
Партнеры продают весь бизнес
Тоже достаточно распространенный вариант - бизнес продается целиком, а затем каждый из партнеров поступает со своими деньгами по собственному усмотрению - кто-то начинает новый бизнес, кто-то отправляется путешествовать.
Вариант «продаем всё, а деньги делим» часто используется, если остающийся партнер не может выкупить долю уходящего, уходящий не может продать ее третьей стороне, но при этом партнеры сохранили нормальные отношения и их целью является минимизировать потери, а не максимально навредить бывшему другу.
Партнеры делят бизнес пополам
Вариант подходит далеко не для каждого бизнеса, но тоже возможен. Как правило, лучше всего он применим в сфере услуг. Например, если у вас рекламное агентство, разделение возможно вообще без официальной процедуры реорганизации - один из партнеров просто выходит из текущего бизнеса, организует новую фирму и забирает туда несколько сотрудников и часть клиентов.
Если вы все же решили делать бизнес с друзьями
Но предположим, что всё сказанное выше не произвело на вас особого впечатления и вы решили «замутить бизнес с друзьями».
В этом случае у нас есть пять советов.
Совет 1. Договоритесь, кто тут главный.
Бизнес - не математика, правильными могут быть сразу несколько вариантов решения. Но выбирать придется одно - и должен быть человек, за которым остается последнее слово. Самая неудачная конфигурация принятия решений - 50/50. Не работает.
Совет 2. Разделите сферы влияния и ответственности.
Необходимо сразу определить области, за которые целиком отвечает один из партнеров. Это позволит каждому ощутить значимость собственного вклада и ни у кого не будет впечатления, что работает он один, а результатом пользуются все.
Совет 3. Согласуйте цели.
Мало идти в одну сторону, важно стремиться к достижению одного результата. Много бизнесов рухнуло из-за того, что один партнер считает достигнутый результат достаточным и не хочет рисковать дальше, а другой воспринимает существующий результат в качестве ступеньки к далекой цели.
Совет 4. Договаривайтесь о разводе накануне свадьбы.
В том смысле, что вам нужно предусмотреть все варианты развития событий. Что будет, если кто-то из вас заболеет и не сможет работать? Как вы будете компенсировать убытки, понесенные по вине одного из партнеров? Что делать, если потребуются дополнительные инвестиции и нужно будет привлекать еще одного партнера? Что будет, если один из партнеров умрет? Чем больше сценариев вы сумеете предусмотреть и обсудить, тем лучше. Во-первых, вы будете знать, как действовать в непростой ситуации. Во-вторых, само обсуждение покажет вам, насколько вы готовы к сотрудничеству.
Совет 5. Заключайте соглашения.
Зафиксируйте все договоренности на бумаге. Подробно и по пунктам. Кто за что отвечает, кто кому подчиняется, кто какую долю прибыли получает, как решаются спорные вопросы, по какой схеме партнер покидает бизнес.
Как бы вы сильно друг другу ни доверяли, память часто подводит человека. Через пару лет может оказаться, что каждый из вас запомнил договоренности по-своему и вы удивитесь, насколько разными могут быть эти воспоминания. Ничто так хорошо не скрепляет дружбу, как грамотный нотариус.
Резюмируем
- Делать бизнес с друзьями - сначала проще, затем все сложно. Можно потерять и дружбу, и бизнес.
- Бизнес-партнеры должны дополнять деловые качества друг друга, это усиливает команду. Друзей мы выбирали по другим критериям, поэтому бизнес практически неизбежно начинает «спотыкаться о дружбу». Это объективный процесс, а не стечение обстоятельств или злой умысел.
- Если нужно расходиться - расходитесь. Принцип «стерпится - слюбится» в бизнесе не работает. Будет только хуже.
- Не дайте захлестнуть себя эмоциям - лучше сохранить часть, чем потерять всё. И лучше сохранить часть, чем отомстить и наказать.
- Если решились начать бизнес с друзьями - договоритесь обо всем «на берегу». И оформите это письменным соглашением - это не взаимное недоверие, это демонстрация серьезности намерений.
И почитайте Адизеса, оно того стоит.
Текст писал Игорь Субботин.
Живете ли вы как кошка с собакой, водружаете вторую половинку на пьедестал почета или считаете супруга несмышленышем - у каждого типа отношений есть своя «ахиллесова пята».
Если вы понимаете, к какому типу относится ваша пара, то вы в состоянии понять и свои собственные потребности, и потребности партнера, - сообщает британское издание The Daily mail и представляет на суд читателей еще одну классификацию отношений (то, по какому именно сценарию будут развиваться ваши отношения во многом зависит от того, какими были отношения родителей).
1. «Фанат и кумир»
Звездный пример: Том Круз и Кэти Холмс
В этом сценарии нет полутонов - все черно-белое. Один из партнеров - это божество, которому поклоняется второй супруг. «Кумир» таким образом поднимает свою самооценку и зачастую кормит «фаната» историями, как ему повезло, ведь вряд ли ему удастся найти другого человека, который его так полюбит. Как правило, такие отношения обречены быть короткими, ведь у них нет никаких перспектив. Для одного и того же «кумира» обычно характерна череда краткосрочных романов с разными поклонниками. Впрочем, те задерживаются рядом с «идолом» ненадолго, потому что отправляются на поиски лучшей доли под девизом «Ты меня не ценишь, найду того, кто будет меня любить».Возможно, именно поэтому нас постоянно будоражат слухи о том, что Том Круз и Кэти Холмс на грани развода?
2. «Кошка с собакой»
Звездный пример: Антонио Бандерас и Мелани Гриффит
Эта парочка постоянно шумно ссорится, потом не менее громко мирится и не гнушается выяснять отношения на публике. Они то и дело соперничают друг с другом, вся их личная жизнь - борьба. Но стоит только окружающим, впечатленным очередным эффектным скандалом, предложить им расстаться, реакция пары будет весьма однозначной. «Вы сошли с ума?», - заявят они хором. «Кошке с собакой» никогда не бывает скучно, как правило, процесс примирения завершается в спальне бурным и страстным сексом.
«Но если один из партнеров заводит интрижку на стороне или делает еще что-то, что подрывает доверие второй половины - эти отношения превращаются в ад, - считает психолог Сьюзан Куиллиам. - Если их вечная борьба перестает «подпитываться» ощущением безопасности, разрыв отношений будет очень тяжелым и грязным».
3. «А ну-ка, догони!»
Звездный пример: Дэвид и Виктория Бэкхемы
В этом сценарии один партнер постоянно гонится за другим, пытаясь добиться его внимания и любви. Тот, кого преследуют, как правило делает вид, что все идет так, как надо, в то время как вторая половинка наслаждается азартом погони. В какой-то момент - когда им становится скучно, партнеры меняются ролями. При этом, на самом деле, обоими движет один и тот же страх - страх показать, что им нужен кто-то еще кроме себя самих. Этому союзу грозит распад в том случае, если он и она перестанут меняться ролями.
4. «Отцы и дети»
Звездный пример: Дэми Мур и Эштон Катчер
«У меня двое детей - ребенок и... муж» - эта шутка как нельзя лучше характеризует отношения, сложившиеся у этой пары (впрочем, это не обязательно должна быть «мамочка» и «сыночек», «отец» и «дочка» также имеют право на существование). Один партнер чувствует в себе ответственность за воспитание своей второй половины, которую считает мало приспособленной к жизни. Подобный сценарий зачастую начинает развиваться после рождения детей или в том случае, когда один из партнеров становится уязвимым (например, заболевает или теряет работу).
«Родителям» в этом сценарии нравится наличие цели в жизни - ухаживая за «детьми» они понимают, что нашли смысл бытия», - говорит психолог Сьюзан Куиллиам. Перспективы подобной пары могут оказаться неблестящими, если «родитель» начнет давить на «ребенка» слишком сильно, ведь воспитание, как правило, подразумевает еще и контроль (очень важно, чтобы он не стал тотальным).
5. «Сладкая парочка»
Звездный пример: Кейт Мосс и Джейми Хинс
Такая пара напоминает попугаев - неразлучников, у них все общее - от хобби до манеры одеваться. Партнеры очень похожи друг на друга, они, скорее, лучшие друзья, чем страстные любовники. Как правило, такой сценарий типичен для отношений, которые только начали складываться, может быть, у обоих супругов за плечами есть печальный опыт расставаний и теперь главное, что им нужно, - это безопасность. Опасность, которая может подстерегать этот союз, заключается в том, что он и она замыкаются друг на друге, создавая систему, в которую практически невозможно проникнуть извне. Иногда это не удается не только друзьям, но даже детям. Также полное слияние может привести к проблемам в сексуальной сфере - не слишком интересно заниматься сексом с другом, не правда ли?
6. Союз взрослых
Звездный пример: Моника Белуччи и Венсан Кассель
Это отношения двух зрелых людей, мудро принимающих особенности друг друга и избегающих конфликтов. «Они мыслят здраво и стараются поддерживать друг друга», - говорит Сюзан Куиллиам. Звучит прекрасно, но на практике и здесь есть подводные камни.
Эти двое никогда не доберутся до темных глубин души друг друга, а потому в таких союзах катастрофически не хватает огонька. Таким отношениям не хватает эмоциональности и спонтанности.
спасибо lady-forever.ru
Брачное соглашение - психологическое содержание
На формирование внутрисемейной коммуникации большое влияние может оказывать «брачное соглашение». Данное понятие предложено психодинамическим подходом, где традиционно уделяется большое внимание неосознаваемым или плохо осознаваемым элементам поведения. П. Мартин и К. Сэйджер рассматривают «супружеский контракт (соглашение)» как неоформленный индивидуальный договор, включающий надежды и обещания, которые приносит каждый из партнеров, вступающих в брак. Это представления индивида о том, как должен вести в себя в семье он сам и как должен вести себя супруг. Оно может касаться всех аспектов семейной жизни, включая внесемейные контакты, карьеру, физическое здоровье, деньги и т. д. Например, брачное соглашение со стороны жены может иметь следующее содержание. Хороший муж должен отличаться крепким физическим здоровьем - это важно, так как возможно, она связывает крепкое здоровье со способностью справляться с жизненными трудностями, а может, просто ее пугает необходимость ухода за больным. Он должен зарабатывать столько денег, чтобы обеспечить ей определенный уровень жизни, например такой, какой был в доме ее родителей. Он должен занимать определенное место на служебной лестнице и т. п. Муж также имеет свои представления о том, что должна делать его жена, с кем она может общаться, как относиться к работе и т. п. Это соглашение имеет взаимный характер, поскольку содержит то, что каждый предполагает дать и что хочет получить.
Важно подчеркнуть, что супружеское соглашение в большинстве случаев не является договором в прямом смысле слова - супруги могут никогда не проговаривать друг другу вслух свои ожидания, но при этом они ведут себя так, как будто каждый из них этот договор одобрил и подписал.
Супружеское соглашение может быть:
сознательным и вербализованным;
сознательным и невербализованным;
неосознаваемым.
Отдельные элементы индивидуальных соглашений определяются желаниями и потребностями индивидов. Потребности могут быть здоровыми и реалистическими или невротическими и конфликтными. В случае, когда брачное соглашение базируется на невротических потребностях, создаются конфликтные ожидания относительно партнера: индивид может, например, стремиться к независимости и ждать защиты и заботы о себе со стороны партнера. Супружеское соглашение при этом обычно неосознаваемо.
Неосознаваемые и внутренне конфликтные брачные соглашения препятствуют формированию внутрисемейной коммуникации.
При гармоничном супружестве ожидания супругов относительно поведения друг друга совпадают, в этом случае «договор соблюдается», например, муж ожидает от жены послушания и заботы о нем и готов материально обеспечивать семью. Жена ждет от мужа обеспечения материального достатка и готова заботиться о нем и слушаться его.
В случае дисгармоничного супружества у супругов присутствует ощущение, что «договор не соблюдается». При этом брачное соглашение обычно не бывает вербализованным, а чаще всего оказывается неосознаваемым. Это может иметь место в том случае , если взаимные ожидания партнеров слишком различны, например, муж ожидает заботы о нем, а жена ожидает помощи по хозяйству; либо в случае, когда брачное соглашение одного или обоих партнеров базируется на невротических потребностях.
Вследствие того, что каждый ведет себя иначе, чем от него ждут, возникает ощущение обмана и чувство беспокойства.
П. Мартин и К Сэйджер считают, что работа с дисгармоничной супружеской парой может базироваться на «супружеском соглашении». Сначала каждый из партнеров в отдельности должен осознать свои требования и желания, направленные на другого, и вербализовать их. Затем следует проработать индивидуальные соглашения так, чтобы они стали логически непротиворечивыми, т. е. исключить конфликтные желания и нереалистичные требования к партнеру. На последнем этапе осуществляется работа по взаимному согласованию брачных отношений: партнеры вместе выясняют, чем могли бы поступиться в своих требованиях друг к другу и какие пожелания партнера могли бы выполнить. Таким образом, из плохо осознаваемых желаний и претензий должно быть сформулировано действительное «супружеское соглашение», содержание которого известно каждому из партнеров и которое они оба готовы соблюдать.
Таким образом, «супружеское соглашение» - это ожидания партнеров в браке относительно друг друга, которые в случае их неосознанности и невербализованности могут препятствовать формированию внутрисемейной коммуникации.
Основные виды брачных сценариев
Идея «сценарного подхода» также возникла в психодинамическом направлении и связана с именем Э. Берна. В его понимании «сценарий» (или «скрипт») - это некая имеющаяся у индивида программа, в соответствии с которой он строит свою жизнь. «Сценарий» формируется в детстве на основе опыта жизни в родительской семье и «родительского программирования». «Родительское программирование» по Э. Берну - это косвенные указания, которые родители дают своим детям, по поводу целей и смыслов жизни, места в ней других людей, по поводу контактов с противоположным полом и т. д., т. е. по поводу всего многообразия жизненных проявлений. Эти указания лишь частично передаются по вербальному каналу. Большое количество информации передается невербально, с помощью мимики, жестов, поддерживающего или осуждающего поведения родителей в различных ситуациях.
Формирующиеся таким образом «жизненные сценарии» по большей части неосознаваемы, так как усваиваются детьми в том возрасте , когда их интеллектуальные способности и критичность еще чрезвычайно слабы.
Дальнейшие теоретические и практические исследования в психодинамической парадигме привели к идее о существовании «брачных сценариев». «Брачный сценарий» - это существующее у индивида, чаще всего неосознаваемое представление о том, как должны развиваться его отношения в супружестве. Считается, что развитие отношений индивида в браке и его поведение с супругом в значительной степени обусловлено неосознаваемой тенденцией к повторению моделей семьи своих родителей или отношений с ближайшими родственниками (сиблингами).
Родительская модель. В соответствии с этой моделью индивид обучается супружескому поведению на основе идентификации с родителем своего пола. Родитель противоположного пола также играет большую роль в этом процессе: на основании его поведения строится представление о том, как должен вести себя партнер. Формы родительских отношений становятся для индивидуума эталоном взаимоотношений в семье.
В супружестве каждый из партнеров пытается приспособить свои реальные отношения с супругом к своим внутренним представлениям. Нередко под влиянием влюбленности партнеры проявляют уступчивость, частично отказываясь от своей программы, что порождает внутренний конфликт. Но через некоторое время внутренняя программа дает о себе знать, у индивидуума наблюдается тенденция к возврату на запрограммированный путь. Это порождает супружеские конфликты в том случае, если поведение партнеров отклоняется от их программ. Таким образом, гармоничные отношения в супружестве становятся возможны только в том случае, если партнер своей внутренней программой напоминает родителя противоположного пола. В психодинамическом подходе считается, что подобные программы поведения имеют тенденцию передаваться из поколения в поколение , причем повторяется не только выбор партнера, но и ошибки и проблемы родителей.
1. Ребенок учится у родителя своего пола супружеской роли, безоговорочное принятие которой выгодно и удобно, тогда как отказ от нее лишает уверенности в себе и способствует возникновению неврозов.
Модель родительской семьи определяет в основных чертах модель семьи, которую создают дети, например, ребенок из патриархальной семьи будет стремиться к реализации патриархальной модели в своей семье. В браке партнеров из противоположных по модели семей будут наблюдаться конфликты и борьба за власть.
Образ родителя противоположного пола существенно влияет на выбор партнера по супружеству. Если этот образ был положительным, то выбор партнера, подобного родителю, создает предпосылки для гармоничного супружества. Если же роль родителя в семье была отрицательна и ребенок не мог ее принять, то партнер с подобными характеристиками становится источником негативных эмоций. В этом случае индивид ищет партнера с другими характеристиками. Однако такой выбор является источником внутреннего конфликта - индивид чувствует, что с некоторыми особенностями партнера он не может смириться.
В соответствии с этим подходом супружеские связи могут быть комплиментарными, частично комплиментарными и некомплиментарными. Комплиментарность означает, что каждый из партнеров хочет делать то, чего другой делать не хочет. Партнеры взаимно дополняют друг друга. Например, один хочет главенствовать, а другому нравиться подчиняться; один хочет проявлять заботу, а другой любит быть объектом заботы и т. п.
Комплиментарный брак
- это такой союз, в котором каждый из супругов занимает то же положение, которое он имел по отношению к братьям и сестрам в родительской семье.
Так, например, мужчина, который был старшим братом и имел сестру (или сестер), научился обращаться с девочками, чувствует себя ответственным за них, помогает им. Если его жена также имела старшего брата, она легко приспосабливается к главенствующему положению мужа, принимает его заботу и помощь. Роли обоих супругов дополняют друг друга. Столь же комплиментарным будет союз, в котором жена была старшей сестрой, а муж был младшим братом. Их ожидания по поводу поведения друг друга также будут совпадать, хотя они будут играть другие роли в своей семье: руководящую роль займет жена, а муж будет ей подчиняться.
Частично комплиментарный брак возникает в том случае, когда один или оба партнера имели в родительской семье несколько типов связей со своими братьями и сестрами, из которых хотя бы одна совпадает с таковой у партнера.
Некомплиментарный брак имеет место, когда супруги занимали одинаковое положение в родительской семье, например оба были старшими детьми. В этом случае в семье каждый из них будет претендовать на лидерство; положение еще больше усугубится, если каждый из них имел только сиблингов своего пола и, соответственно, не имел опыта общения с противоположным полом. Браки, заключающиеся между индивидами, которые были единственными детьми в родительских семьях, чаще всего также оказываются некомплиментарными.
Таким образом, «брачные сценарии» - это сформированные в раннем возрасте неосознаваемые программы поведения в соответствии с которыми индивид выстраивает свою семейную жизнь. Они могут как способствовать адаптивному поведению в браке, так и препятствовать ему. В последнем случае психологическая работа направлена на их осознание и коррекцию.
Типы психологических отношений в браке
Ранее описанные виды браков (комплиментарные, частично комплиментарные и некомплиментарные) можно рассматривать и как определенные жизненные сценарии, и как соответствующие типы отношений в браке. То же самое относится и к другим типам брачных отношений: в связи с их устойчивостью и повторяемостью (в случае смены партнера), их можно одновременно рассматривать и как «брачные сценарии».
В психоаналитическом подходе предлагается выделение определенных типов личности и их возможных комбинаций, удачных и неудачных для супружеской жизни. При этом выделяемые типы личности не являются типами в прямом смысле этого слова - они представляют собой не столько констелляции личностных черт, сколько описание устойчивых способов поведения с брачным партнером. Вот какую классификацию предлагают специалисты.
Партнер, ориентированный на равноправие, ожидает равных прав и обязанностей.
Романтический партнер ожидает душевного согласия, хочет создать крепкие узы любви, большое значение для него имеют сентиментальные символы. Чувствует себя обманутым, когда партнер отказывается играть с ним в эти романтические игры.
Родительский партнер с удовольствием заботится о другом, воспитывает его.
Детский партнер привносит в супружество некоторую спонтанность, непосредственность и радость, но, вместе с тем, приобретает власть над другим путем проявления слабости и беспомощности.
Рациональный партнер следит за проявлением эмоций, точно соблюдает права и обязанности. Ответственный человек, трезв в оценках. Хорошо приспосабливается к жизни, несмотря на то, что партнер не ведет себя таким же образом. Может ошибаться относительно чувств своего партнера.
Товарищеский партнер хочет быть сотоварищем и ищет для себя такого же спутника, с которым мог бы разделить повседневные заботы, прожить жизнь. Не претендует на романтическую любовь и принимает как неизбежное обычные тяготы семейной жизни.
Независимый партнер сохраняет в браке определенную дистанцию по отношению к своему партнеру. Стремится избежать излишней интимности в отношениях и хочет, чтобы партнер с уважением относился к этим его требованиям.
оба партнера принадлежат к родительскому типу;
оба партнера принадлежат к детскому типу;
один партнер родительского или детского типа, другой - независимого типа;
один партнер романтического типа, другой - равно нравного, рационального, независимого или детского типа.
Брак партнеров романтического типа представляет собой напряженный и недостаточно стабильный союз, поскольку романтические отношения с течением времени постепенно тускнеют, и оба партнера могут начать искать их в других связях вне брака. Если попытаться провести какие-либо параллели с воззрениями других авторов, то можно сказать, что это брак партнеров, не достигших стадии зрелой любви.
Другие ученые психодинамического направления описывают следующие неконструктивные типы взаимоотношений, связанные с личностными особенностями партнеров:
жена имеет романтическо-истерический тип, страдает от недостатка внимания и ласки, а муж холоден, имеет психастенический склад характера;
муж ищет в жене мать , которая постоянно заботилась бы о нем;
оба партнера зависимого типа;
оба партнера (или один из них) с паранойяльной психикой.
Супруги испытывают глубокое разочарование. Жена начинает критиковать молчаливое и «бесчувственное» поведение мужа. Она чувствует себя непонятой, эмоционально неудовлетворенной, в результате чего старается спровоцировать скандал или нападает на мужа. Муж воспринимает излишне эмоциональное поведение своей жены как неприемлемое, ее склонность к драматизации и «скандальное» поведение его утомляют. Брак переходит из разряда «доброго родителя» и «доброго дитя» в разряд «холодного родителя» и «несносного ребенка».
Нередко в таком браке поведение мужа может подкреплять истеричное поведение жены, изначально незначительно выраженное. Это бывает в тех случаях, когда эмоциональная холодность мужа явно выражена, он педантичен и склонен к рассуждениям вместо решительных действий. Обычно он остается равнодушным к попыткам жены вовлечь его в совместную деятельность, настроен иронично или враждебно, пока агрессивное или истерическое поведение жены не вынудит его к кооперации. Жена может рассчитывать на исполнение своих желаний или добиться от мужа сотрудничества только в тех случаях, если устроит ему истерику. Таким образом, ее истерическое поведение закрепляется.
Муж, который видит в своей жене мать («пассивно-зависимый муж и доминирующая жена»). Можно, вероятно, говорить о том, что характер взаимоотношений в подобном браке напоминает описанный в предыдущем варианте, только супруги в нем меняются ролями. Здесь мужчина обычно характеризуется недостаточной личностной и эмоциональной зрелостью. Он отличается повышенной эмоциональной чувствительностью, требует к себе внимания и заботы, традиционно мужские черты в поведении у него не сильно выражены. Женятся они обычно по любви в очень молодом возрасте, еще до того, как способны сами обеспечить свою семью. Сомнения по поводу собственной мужественности разрешаются выбором такой жены, которая способна взять на себя проблемы мужа . Обычно он выбирает женщину, не стремящуюся к традиционной женской роли и плохо чувствующую себя в зависимом положении; она же выбирает мужа, которого легко подчинить себе. Поведение такой женщины напоминает материнское - она надежна, последовательна и терпелива.
В случаях конфликтов жена старается подавить мужа. Реакцией мужа является «пассивно-агрессивное поведение» и депрессия.
У жены неспособность добиться от мужа того, чего она хочет, вызывает враждебность и раздражительность.
Сначала мужа привлекает самостоятельность жены, он хочет воспользоваться ее силой. Жена помогает ему в работе и продвижении по службе. Но по мере того как он обретает финансовую самостоятельность и первоначальная романтическая окраска отношений с женой тускнеет, он находят себе любовницу, как правило, похожую по личностным характеристикам на жену. Часто он стремится жениться на любовнице, которая в браке ведет себя так же, как первая жена.
Враки с двусторонней зависимостью. В этом браке оба партнера зависимы и незрелы. Оба мечтают о любви, при этом каждый из них думает, что дает в супружестве больше, чем получает. В случаях конфликтов у обоих доходит до приступов бешенства, оба ведут себя, как дети. Ни один не стремится проявить интерес к проблемам другого.
Паранойяльные супружеские отношения. В подобных брачных отношениях один из партнеров, как правило, унижает и подавляет другого, преследуя его своими подозрениями. Оба имеют невысокую самооценку и низко оценивают партнера, но продолжают жить друг с другом, так как наличие именно такого партнера служит психологическим оправданием их стиля жизни. Такой брак может рассматриваться как садо-мазохистский союз, описанный Э. Фроммом. Существуют разные варианты таких браков.
Муж с паранойяльными проявлениями и жена со склонностью к депрессии. В этом браке участвуют злобный, подозрительный и ревнивый муж, потерявший мужское достоинство, и жена с пониженной самооценкой, позволяющая обвинять себя, так как считает, что не найдет себе никого лучше. Часто муж напоминает ей ее отца, который не признавал ее, или отказался от нее.
Муж со склонностью к депрессии, жена со склонностью к паранойяльному поведению. Ревнивая жена выбирает мужа, склонного к депрессии. Подозрительность жены служит мужу оправданием того, что он не должен стремиться к контактам с окружающими, внешним миром, который кажется ему угрожающим.
симметричный;
комплиментарный;
метакомплиментарный.
В симметричном браке оба супруга имеют равные права, никто из них не подчинен другому . Проблемы решаются путем соглашения, обмена или путем компромисса. В комплиментарном браке один из партнеров подчиняется другому: один дает распоряжения, другой ожидает совета или инструкции. В метакомплиментарном браке ведущее положение достигается одним из партнеров за счет манипулирования другим: он реализует собственные цели путем подчеркивания своей слабости, неопытности, неумелости или бессилия.
Существуют и другие типологии взаимоотношений в браке, построенные по различным основаниям в зависимости от того, на чем сконцентрирован интерес исследователя. Работая с конкретной семьей, имеющей проблемы во взаимоотношениях, можно опираться на любую, наиболее подходящую в данной ситуации классификацию. Использование психоаналитических классификаций в большей степени предполагает работу с внутриличностными конфликтами одного из супругов (в более редких случаях - обоих супругов). Использование других классификаций, в которых выделяются адаптивные и неадаптивные типы, скорее ориентирует на замену менее адаптивных вариантов взаимодействия более адаптивными.
Таким образом, типы браков представляют собой, по сути, различные варианты внутрисемейных коммуникаций.
Типы сексуальных отношений в браке
В литературе, посвященной данной теме, описывается несколько типов сексуального поведения мужчин и женщин. Можно выделить следующие типы сексуального поведения мужчины.
Стабилизирующийся тип. Для мужчины со стабилизирующимся типом сексуального поведения секс является способом разрядки накопившегося напряжения. Сексуальное напряжение отвлекает, мешает какому-то важному делу. Сексуальность обеспечивает наилучший фон для иной деятельности (например, данный тип поведения был характерен для Наполеона).
Игровой тип. Мужчина этого типа сочетает в себе сексуальное и романтическое начало. Само интимное общение реализуется как радостное творчество, игра (например Казакова).
Стандартный тип. Мужчина стандартного типа секс рассматривает как обязанность. У него нет ярко выраженного сексуального желания, но есть задача соответствовать требованиям жены. Структура сексуального общения стандартна.
Гениталъный тип. Он характерен для мужчин со сниженным интеллектом. Для них сексуальное поведение определяется лишь физиологией, половым инстинктом. Такой человек является, образно говоря, «пленником своих гениталий» (например хронические алкоголики, насильники).
Женщина-мать. Такая женщина бессознательно стремится играть роль матери. Для нее характерно стремление опекать, властвовать. Она может бессознательно увлекаться и выбирать в партнеры мужчину-неудачника, больного. Слабость мужчины стимулирует ее сексуальность.
Женщина-женщина. Внутри этого типа выделяется д. варианта поведения:
б) пассивный тип. Женщина пассивного типа в качестве идеала выбирает сильного мужчину, которому она хочет бездумно подчиняться. Характерные фантазии связаны с сюжетом, где мужчина овладевает ею. Предпочитает напористых, решительных, агрессивных мужчин, в поведении которых содержатся признаки насилия.
Женщина-дочь. Идеальным мужем для такой женщины становится мужчина старше ее, с богатым жизненным опытом, который хорошо ориентируется в житейских ситуациях. Женщина, выбирая такого мужчину, хочет чувствовать себя молоденькой, слабой, ведомой. В сексе эти женщины знания ценят больше активности.
Мужчина-отец. Такой мужчина испытывает потребность покровительствовать, любит опекать, ищет подчинения и зависимости себе.
Он элегантен, имеет богатый сексуальный опыт, красиво ухаживает. Невысокий сексуальный потенциал компенсируется умело подобранной интимной обстановкой. В поведении женщин он ценит способность полностью отдаваться, быть наивной и слабой. Женщина должна им восхищаться, испытывая постоянную благодарность. Она не имеет право менять поведение на более активное и самостоятельное.
Мужчина-мужчина. Здесь также выделяется активный и пассивный типы:
б) пассивный тип. Такой тип мужчин стремится к сильной, независимой женщине. Подсознательно его влечет к мужеподобной женщине (в женщинах привлекает сила, атлетическое телосложение, высокий рост, авторитарное поведение). Он готов подчиняться, быть объектом выговоров, претензий.
Мужчина-сын. Для такого типа мужчин характерны несамостоятельность, желание подчиняться, капризность, незрелость поступков, зависимость от женщины, хрупкость, нерешительность.
Опасность ожидает ту пару, где совпадают однозначные типы (например, союз «женщина-дочь» и «мужчина-сын» будет негармоничным, так как каждый из партнеров будет ожидать инициативы от другого, желая получить опеку и покровительство).
Рассматривая различные типологии сексуального поведения партнеров в браке, можно сделать вывод, что линии сексуального поведения в значительной степени определяются особенностями личности партнеров. В связи с этим, конфликты в сексуальной сфере способны породить конфликты во всех сферах жизни семьи.
Расторжение договора по соглашению сторон - ГК РФ его порядок содержит в п. 1 ст. 450. Нередко партнеры приходят к выводу, что сотрудничество исчерпало себя и отношения нужно прекратить. На какие нюансы необходимо обратить внимание при расторжении договора по взаимному согласию, мы рассмотрим в данной статье.
Случаи, когда договор может быть расторгнут по соглашению сторон
Анализируя юридическую практику, можно выделить следующие типичные случаи расторжения договора по взаимному согласию:
- У одной из сторон отпала потребность в дальнейшем сотрудничестве. Это может быть связано с достижением конкретной цели или, наоборот, убежденностью, что достигнуть ее невозможно.
- Наступили обстоятельства, когда дальнейшее сотрудничество не имеет смысла (затопление территории, снос здания, принятие запрещающего закона и т. п.).
- Один из партнеров не может вовремя исполнить свои обязательства и, не дожидаясь негативных последствий, предлагает расторгнуть договор.
Обратите внимание! Государственный или муниципальный контракт по ФЗ-44 тоже может быть расторгнут по соглашению сторон, однако одностороннее расторжение контракта по ФЗ-44 производится по особым правилам, а не только согласно нормам ГК РФ
Предложение о расторжении договора по соглашению сторон
Поняв, что сотрудничество исчерпало себя или стало малодоходным, один из партнеров делает контрагенту предложение прекратить отношения. Как правило, это делается письменно, путем составления письма примерно такого содержания: «Уважаемый Альберт Павлович, в связи с нерентабельностью производства и закрытием подразделения по адресу _______ просим Вас расторгнуть договор на уборку арендуемых помещений с 01.12.2016. Оплата услуг до момента расторжения договора по взаимному согласию произведена полностью».
Для удобства и быстроты принятия решения к такому письму прикладывается разработанный документ, который партнеру при согласии расстаться остается только подписать. Крупные компании имеют, как правило, строгие стандарты оформления документации и предлагают на подпись соглашение своего образца.
Форма расторжения договора по соглашению сторон
П. 1 ст. 452 ГК РФ содержит положение о том, что соглашение о расторжении договора по взаимному согласию должно заключаться в той же форме, что и сам договор. Устный договор расторгается устно, письменный — путем составления сторонами соответствующего документа. Контракт, требующий нотариального удостоверения, может быть прекращен только при участии нотариуса. Расторжение договора, подлежащего регистрации, также должно быть зарегистрировано.
Несоблюдение формы расторжения приводит к признанию судом договора действующим, обязательств сторон — продолжающимися, что влечет за собой взыскание с потребителя услуг их стоимости. Примером может служить позиция Верховного суда, выраженная в постановлении от 14.09.2015 по делу № А40-47398/2014.
В соглашении о расторжении договора, как правило, содержится дата, с которой прекращаются обязательства. При ее отсутствии в расчет берется дата подписания документа. Также могут быть прописаны обязательства сторон, которые они гарантируют выполнить, или положение о том, что стороны исполнили обещанное по договору в полном объеме.
Последствия расторжения договора по соглашению сторон
Исходя из п. 2 ст. 453 ГК РФ, подписание сторонами соглашения о расторжении договора влечет прекращение обязательств партнеров, если иное не предписано законом или договором. Подробнее о других основаниях прекращения обязательств можно прочитать в статье «Какие существуют основания для прекращения обязательств? ».
Существуют обязательства, на которые расторжение договора не влияет. Сюда можно отнести:
- взимание задолженности по договору, которая возникла до момента расторжения или после расторжения до фактического момента прекращения действий сторон (постановление кассационной инстанции от 24.06.2015 по делу № А36-5038/2014);
- право потребовать пени и штрафы за нарушение обязательств, которые подлежат начислению до момента расторжения договора (определение ВАС РФ от 07.09.2011 № ВАС-9825/11);
- сохранение гарантии исполнителя после расторжения договора в отношении выполненных работ (постановление Федерального АС Волго-Вятского округа от 13.08.2009 по делу № А31-852/2008).
В случае, когда один из партнеров принял от другого исполнение по контракту, а сам не выполнил свои обязательства, у контрагента возникает право потребовать исполненное назад как неосновательное обогащение.
Такое положение введено абз. 2 п. 4 ст. 453 ГК РФ, вступившим в силу с 01.06.2015. Оно закрепило подход к квалификации таких дел, ранее выработанный судебной практикой (постановление пленума ВАС РФ от 06.06.2014 № 35).
Также у сторон есть возможность прописать последствия расторжения контракта, отличные от указанных выше. В таких случаях суды руководствуются волей участников правоотношений (определение Верховного суда РФ от 06.10.2015 по делу № А68-2906/2014).
Право на возмещение убытков при расторжении договора по соглашению сторон
П. 5 ст. 453 ГК РФ предусматривает право партнера требовать возмещения убытков при расторжении контракта, если основанием стало существенное нарушение договора другим партнером. Мы уже говорили, что зачастую при нарушении обязательств одним из контрагентов стороны решают дело миром и расторгают договор по взаимному согласию.
Для взыскания убытков требуется наличие следующих факторов:
- существенного характера нарушения;
- вины контрагента;
- наличия убытков;
- наличия причинно-следственной связи между нарушением и убытками.
ВАЖНО! Наличие вины нарушителя предполагается до момента, пока не будет доказано обратное.
Таким образом, при расторжении договора по соглашению сторон для избежания последующих споров нужно обращать внимание на ряд условий. В частности, на соблюдение формы заключения соглашения, на отсутствие обязательств, продолжающих свое действие, таких как гарантийные сроки и ответственность за нарушения обязательств, предшествующих расторжению договора.